В театре времен Шекспира не было занавеса. Поэтому сочинители излюбленных елизаветинской публикой пьес в духе revenge play — с обязательной горой трупов в финале — постоянно сталкивались с проблемой: что делать с трупами? Не могут же актеры дружно встать и пойти за кулисы прямо на глазах у рыдающей публики! Поэтому очень многие пьесы шекспировских времен (не только Шекспира) кончаются одинаково: в конце пьесы появляется специальный персонаж со словами типа: "Какая ужасная картина! Унесите трупы". Трупы уносят, зритель доволен.

"Возьмите прочь тела. — Подобный вид / Пристоен в поле, здесь он тяготит". — Это "Гамлет" Шекспира.

"Пусть тело цезаря друзья возьмут, / Чтоб схоронить его в отцовском склепе, / Отца же моего с сестрою должно / В гробницу родовую поместить…" — Это его же "Тит Андроник".

"Вот и конец / Трагедии. Скорей убрать тела! / Пусть смоет этой крови половодье / Мысль об измене навсегда в народе". — Это "Трагедия мстителя" Сирила Тёрнера.

Remove these bodies. See, my honour'd lord / What use you ought make of their punishment… — Это "Белый дьявол" Джона Вебстера.

Норвежский принц Фортинбрас, произносящий эти слова в "Гамлете", собственно говоря, ни для чего другого не нужен — но ведь должен же кто–то вынести трупы! Прошло четыреста лет, занавесы появились во всех театрах, но Фортинбрас из "Гамлета" никуда не делся.