А в книгах я последнюю страницу

Всегда любила больше всех других, —

Всегда любила больше всех других, —

Герой и героиня, и прошло

Так много лет, что никого не жалко,

И, кажется, сам автор

Уже начало повести забыл,

И даже «вечность поседела»,

Как сказано в одной прекрасной книге,

Но вот сейчас, сейчас

Всё кончится, и автор снова будет

Бесповоротно одинок, а он

Еще старается быть остроумным

Или язвит — прости его Господь! —

Прилаживая пышную концовку,

Такую, например:

…И только в двух домах

В том городе (название неясно)

Остался профиль (кем-то обведенный

На белоснежной извести стены),

Не женский, не мужской, но полный тайны.

И, говорят, когда лучи луны —

Зеленой, низкой, среднеазиатской —

По этим стенам в полночь пробегают,

В особенности в новогодний вечер,

То слышится какой-то легкий звук,

Причем одни его считают плачем,

Другие разбирают в нем слова.

Но это чудо всем поднадоело,

Приезжих мало, местные привыкли,

И, говорят, в одном из тех домов

Уже ковром закрыт проклятый профиль.

Анна Ахматова