Фридман, Проза Батюшкова (https://www.booksite.ru/fulltext/fri/dman/11.htm)
Во время сочинения "Умирающего Тасса" он писал Вяземскому: "Проза надоела, а стихи ей-ей огадили. Кончу "Тасса", уморю его и писать ничего не стану, кроме писем к друзьям: это мой настоящий род. Насилу догадался". [Батюшков - Гнедичу, конец февраля - начало марта 1817 г. (III, 422)]
В письме к Гнедичу Батюшков шутливо восклицает: "Женимся, мой друг…"
Вырвано мной из контекста, но!: lol:
Батюшков милота.
Иногда Батюшков в письмах подчеркнуто просторечным выражением создает резкую дисгармонию между живой речью и рассчитанной на "приятность" фразеологией карамзинистов. Тем самым он сознательно обнажает искусственность последней. В неопубликованном письме Батюшкова к Вяземскому читаем: "У меня вчера был Алексей Пушкин; он сказывал, что ты милый друг (милый друг, заметь, что это учтивее и вернее скотины), будешь сюда сам сегодня". А далее следует шутливое обращение: "Приезжай сюда, навести меня, милый, добрый, нежный, единственный мой друг (каково, скотина?) ". [Батюшков Вяземскому, лето 1816 г. (ЦГАЛИ, ф. 195, ед. хр. 1416, л. 54)]
"На мои длинные ресницы часто, очень часто навертываются слезы, которые никто, кроме Бога, не видит". [Батюшков Гнедичу, декабрь 1809 г. (III, 63)]