–- Поднимите меня наверх, - потребовала она, как только вошла в Черный Замок. Дейенерис Таргариен и ее драконы стояли посреди двора. Джон никогда не видел такого смертоносного подкрепления. Она сказала это ему, и только ему, хотя люди Ночного Дозора столпились вокруг них, глазея на трех огромных зверей, высоких, как дома, и своенравных, как лесной пожар. Джон, не теряя времени, проводил ее к лебедке и они молча поехали вверх. Дейенерис в своей дотракийской одежде с голыми, покрытыми мурашками руками и Джон, одетый во все черное, с меховым плащом до кончиков сапог. Они были почти на вершине, когда она заговорила:
— Вы Джон Сноу, - это был не вопрос.
— А Вы Дейенерис Бурерождённая, - ответил он. Они стояли на расстоянии, присматриваясь друг к другу, ища соответствие между тем, что они слышали друг о друге, и тем, что было перед ними. Подъёмник внезапно остановился и они ступили на Стену. Воздух здесь был холоднее. Она заметно дрожала. Джон хотел предложить ей свой плащ, но решил, что она может счесть это оскорблением. Они подошли к самому краю. Дейенерис посмотрела на лес, выражение ее лица было стальным, и Джон знал, что она готовит себя к новой войне. Она пришла на Север, как Станнис приходил до неё. Правительница Семи Королевств готова к противнику за стеной. И все же… и все же, когда она выглянула за Стену, то почувствовала себя настолько маленькой, что ветер мог бы поднять и унести её. Она не чувствовала себя Дейенерис Бурерождённой. Девушка снова вздрогнула, и Джон инстинктивно сократил расстояние между ними. Он совсем забыл, что они не знакомы друг с другом.
— Я Таргариен, - прошептала Дейенерис. Хлопья снега ложились на ее волосы и делали их такими яркими, будто полная Луна. - Последняя Таргариен из всех.
Джон слышал в её голосе печаль. И вдруг он увидел их двоих именно теми, кем они были: всего лишь дети, пытающиеся быть храбрыми, стоя так высоко, несмотря на все, что они потеряли.
— А какое бремя у вас, Лорд Сноу?
— У меня нет бремени, - прошептал он в ответ, - У меня нет имени.
Это была ложь, но она, казалось, не возражала.