Питерская кислота

На “кислоте” они сидели долго. Постепенно наладили поставки и дилерскую сеть. Торговали прямо в центре Москвы — в Александровском саду. Перевозить наркотики было удобнее и безопаснее в поезде. Давали проводнице энную сумму денег, и она прятала сумку с товаром в свое купе, которое редко проверяли. Да и шмонали в поездах довольно редко. Другое дело на машине — здесь проверяли на каждом посту ГАИ, да и сами перевозчики редко бывали не под кайфом.
— Та “кислота” была полной фигней, — авторитетно заявляет Сергей, — поэтому мы брали ее только на продажу. Хрен его знает, что там в Питере бадяжили. Помню, как-то девочка попросила ее “вмазать”. После укола она сидела часа три на лестничной клетке и звала маму. Я испугался, “скорую” вызывать боялся, так как в те места врачи только с нарядом милиции приезжали, а я сам был под кайфом, да еще и с собой было несколько доз на продажу. В тот раз все закончилось хорошо. Но народа мы тогда много потравили.
На дворе стоял 95-й год, и наркоиндустрия развивалась очень бурно. Ассортимент предлагаемых “товаров” расширился. Появилось ЛСД, экстази. А в кругу друзей Сергея особой популярностью пользовались самодельные “винт” и “джеф”. Эти наркотики не вызывают физической зависимости, как опиумные, но психологическое привыкание наступает очень быстро. Систематическое употребление “винта” и “джефа” способно всего лишь за несколько лет превратить человека в слабоумное ничтожество с текущими изо рта слюнями и несвязной речью. Не говоря уж про токсический гепатит и другие хронические заболевания. Причем “джеф” намного опаснее первинтина. В его состав входит марганец, который оседает в костях и суставах и из организма практически не выводится. В результате развивается паралич ног. Самое невеселое, что отказ ног происходит внезапно — лег спать нормальным, а проснулся калекой. Кроме того, психологическая зависимость от “джефа” очень и очень сильная.
Однажды, когда Сергей уехал в Санкт-Петербург за товаром, их точку накрыли. Многих посадили. Некоторых отмазали влиятельные родители. Но тем не менее сеть развалилась, а значит, возвращаться в Москву резона не было. У Сергея с собой была довольно крупная сумма денег, и он решил залечь на дно в Питере. И остался там надолго…
Санкт-Петербург — город портовый. Через него идет мощный поток смертельного зелья в Европу и обратно. Соответственно, и наркотиков и потребителей намного больше. Именно в Питере на улице Дыбенко располагался крупнейший наркорынок в Европе. На одного настоящего торговца хурмой и виноградом приходилось 2—3 барыги. Сплошные небритые рожи, вспотевшие “торчки” с узкими зрачками всех возрастов и поколений, шуршащие в поисках денег на дозу. Взять можно было все — только плати. Грамм “ханки” стоил от 35 до 50 рублей. Куб уксусного ангидрида — неизменного компонента варки — 10—15. ОМОН сюда наведывался крайне редко. И тогда всех без разбору клали мордой в грязь и загоняли в автобус. До выяснения…
Неподалеку от этого рынка и поселился Сергей, на квартире у своего друга Стаса. Первое время просто жил, варил “винт” и “вливался в коллектив”. А когда деньги стали заканчиваться, понял, что нужно снова заняться продажей. Имея все необходимые связи, это несложно было организовать.
— В Питере тогда была более популярна “ханка” и “солома”. Хотя и “винт” тоже варили в немалых количествах. “Винт” я варить умел. Другой товар брал на рынке у азербайджанцев. Крупными партиями — со скидкой. Мы все это дело бадяжили и продавали в готовом виде. Наша “точка” работала практически бесперебойно. Вообще в Питере “торчали” намного больше, чем в столице. Практически каждый второй. И с “крышей” там проще. Сами же менты и “крышевали”. Прямо у нашей “точки” частенько дежурила машина ППС и брала деньги за вход. Да и колоться менты не брезговали…
На этаже, где располагалась их точка, стоял пост во главе с сержантом. Иногда добренькие дяди милиционеры провожали до выхода, дабы не отняли у наркомана только что купленный товар более отмороженные и голодные товарищи.