«Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой.»

Печорин.

М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени

Знаете, я не доверяю себе. Я не доверяю себе так, как положено. Я не могу признаться себе во всем до конца. Внутри меня какой-то Шоушенк, какая-то «Зеленая миля» # приветСтивенуКингу, какая-то неприступная крепость, стены которой покрылись плесенью и мхом, где сидят мои, наверное, черт их дери, самые глубокие чувства и ощущения. Могу сказать, что только мое отношение к людям, которых можно пересчитать по пальцам одной руки, действительно искреннее. С остальными – поверхностные разговоры стандартного типа. Вот я и живу этими поверхностными чувствами и жду какого-то чуда, хотя уверена в том, что все зависит от меня. Может, я сама отдаляю от себя тот «момент истины»? Может, я сама убегаю от этого «чуда» и прячусь за собственную «я» за ту циничную и дерзкую нахалку, имя которой Нора и которую А. выделила во мне, разделяя меня на еще одних меня?