Розы красные, фиалки синие — и ни капли ни вкуса, ни смысла в этом.
Лицо запоминается меньше имени. В наш век модно зваться поэтом.
Каждый второй — помесь Есенина с Бродским, Сафо с Крыловым -
И слава богам, если из всего этого получится Полозкова.
Здесь все друг друга знают; на пороге метят друг друга полукивком.
Садятся в кресла, закуривают, пьют чай с медом и коньяком,
Апплодируют, если выступающий замолчит…
А чего он читал — пусть разбираются близкие и врачи.
В наш век, сломанный сначала Советами, потом внезапным царем,
В наш век, вскормленный, словно дворовый пес волчьим молоком,
Интернетом, революциями, борьбой за правду и без -
Только ленивый еще в поэзию не залез.
А кто не залез, у того своя правда, свои дела,
Свои идолы и кумиры, свое мнение и права,
И что там очередная бешеная родила
На пяти страницах бисерным почерком — трын-трава.
Голос поэта — уже давно не рупор народа и даже не его писк.
Когда мир открывает страница вконтакте, нет и намека на риск.
Каждый второй анонимен, безлик, но он
Может порадовать Сеть своим новым стихом.
И по лайкам определить размер лаврового венка.
Иногда хочется дать поколению такого пинка,
Чтобы больная задница стала большим клеймом
И напомнила чертовым интернет-дикарям о том,
Как всего лишь каких-то тридцать годков назад
Было страшно раскрыть тетрадь и поднять глаза,
Было страшно подписывать имя свое под строкой.
И зваться поэтом значило забыть про жизнь и покой.
Я бы посмотрела тогда в пьяные ваши глаза
И спросила, кто бы из вас решился писать.
Впрочем, если говорить честно без всяких «без»..
Я бы такой вопрос задала и себе.