Меня послали в Москву в декабре прошлого года, чтобы я сфотографировал этого человека для обложки Time. Мне сказали, что он отказывается сниматься крупным планом. Но я победил. Я всегда побеждаю. Мне пришлось провести неделю в гостиничном номере в ожидании. На пятый день черный BMW отвез меня на дачу Путина. Когда мы подъехали, был сильный снегопад. Кругом была туча охранников. Я был испуган до колик. Два часа они осматривали меня и мою камеру на холоде. К концу я уже просто трясся от холода и ужаса, из носа лило. Меня провели внутрь, посадили в комнату — и потом я ждал Путина восемь с половиной часов. Наконец мне объявили: он готов, начинайте съемку немедленно. Вдруг Путин входит в комнату. Я говорю: «Здравствуйте» и мы пожимаем друг другу руки. Я говорю: «Вы любите Beatles?» Он говорит: «Да». Я говорю: «А какую песню больше всего?» Он говорит: «Yesterday». Я был так взволнован, что полуобнял его и говорю: «Вы самый лучший». Мы были равными в тот момент. Я сказал ему: «Моя мама считает вас очень привлекательным». Он улыбнулся. Эту фотографию я сделал, разговаривая с ним о моей маме. Первое правило Платона: если вы хотите смягчить самых твердых и властных, всегда говорите с ними о мамах. В комнате были я, Путин и еще 20 охранников. Они следили за каждым моим движением. После сессии он наклонился ко мне и спросил меня: а можно нам вместе сфотографироваться? Та как других фотографов в комнате не было, я отдал камеру охранникам и снова полуобнял Путина. Когда я вернулся в Штаты, все были в ужасе. Мне сказали: «До Путина же запрещено законом дотрагиваться!». Ну вот — я человек, дотронувшийся до Путина.