Этот неловкий момент, когда некуда деться. Когда лимит терпения исчерпан еще полчаса общения с тобой назад. Когда я в уме уже прикидываю, на сколько часов бессмысленной болтовни тебя еще хватит, а потом с ужасом понимаю, что ты можешь трепаться бесконечно. Ты позвонил мне час назад, и сказал, что тебя ждет друг в конце вечера, а тебе совершенно нечем забить время до встречи, ну, ты и подумал, что вот я, не далеко живу и, может быть, не занята, да и, о, совсем забыл, мы ведь давненько не виделись.
И я, как последняя идиотка, говорю тебе да. Да, давай. Давай встретимся на перекрестке, где встречались когда-то в детстве и оттуда начинали свой путь в никуда. Мы шли и разговаривали часами, дружок. Нам никогда не было скучно, даже когда ты ехал где-то впереди на своем чертовски классном велике, а я плелась сзади и считала ворон, так что тебе приходилось наматывать круги. Ты любил, когда я носила ярко-красные узкие джинсы и футболки со странными принтами. Ты был ниже меня на пол головы и говорил, что из меня лучшая сестра на свете.
А сейчас ты смотришь на меня с высоты своих 190 см и вот уже битый час я хочу сказать тебе это лаконичное "заткнись". Просто заткнись, не надо всего этого. Ты из тех людей, которые набирают любой номер из телефонной книжки в то время как жарят себе вечером картошку. Просто потому что это муторно, и им совершенно необходимо занять себя в эти минуты. Ты из тех людей, которые не любят рассказывать, не любят слушать, но любят трепаться.
А вот у нас на прошлой неделе была охренительно сочная вписка, я блевал с двадцатого этажа.
О, несладко тебе пришлось.
А ты прикинь, она ему дала в итоге, блин, я сам с ней замутил бы, но она что-то тупая какая-то.
М, понятно.
А я короче в качалку хожу теперь с другом.
Здорово, ты большой молодец.
Ты еще долго перечисляешь мне свои и чужие достижения, я составила бы в голове любовный икосаэдр, но все мысли сводятся только к "кто, черт возьми, все эти люди". Мы возвращаемся туда, откуда начали свой путь, тебе бежать через минут двадцать, а пока ты куришь и неожиданно спрашиваешь, почему я такая грустная. А что мне тебе сказать?
- Вовсе и не грустная, просто мне вряд ли есть, что тебе рассказать, - говорю я, вызывая бурю твоего возмущения и наводящих вопросов, и в конце концов сдаюсь, - Ладно, я вот кардинально сменила круг общения и теперь пишу. Это, пожалуй, тебе стоит знать.
- Пишешь? Что пишешь?
И в этот момент я шлю к чертям весь мир и свои обещания и выкладываю все, как есть. Выкладываю тебе все про свои бессонные ночи, выдуманные миры и персонажи, про завал файлов. doc в ноутбуке и киношные творческие кризисы. Я говорю минут пять без остановки и когда наконец перевожу дух, ты перестаешь разглядывать проезжающие мимо машины и говоришь:
- Эээ, хехе, ты не обижайся, но, по-моему, это как-то тупо. Ты только не обижайся.
- Обижаться вообще есть смысл разве что на близких людей, - и, предотвращая твои расспросы, тут же продолжаю, - Ну, потому что им действительно не все равно. Я вот на маму частенько обижаюсь. На подруг изредка. На сестру иногда. На любимого мужчину, в конце концов, могу обидеться.
- О, у тебя парень есть?
Я про себя думаю, что, как ни крути, а умение видеть в тексте главное — талант, а тебе вряд ли нужна сестра в строгой юбке-карандаше и со старинным серебряным кольцом на пальце.