<…>

Она бы так и лежала дальше на хлопковой ткани, служившей ей вместо подстилки, если бы не боль, пронзающая каждый уголок тела. Это знакомое чувство, когда плоть рвалась наружу, но в сейчас кожные оковы сдерживали зверя, томящегося внутри, не позволяли ему вылезти наружу. Не без усилий смахнув со лба капли пота, девушка дрожащими руками обняла свои колени. Изнутри ее ломало, тошнота подкатывала к горлу всякий раз, когда она втягивала воздух.
От белоснежных бетонных стен веяло краской сыростью, а через прутья решетки просачивался лунный свет, озаряя темную комнату. Полнолуние. Тусклое свечение земного спутника касалось рук девушки, мертвенно-бледных, словно путы, выскальзывающих из тьмы.
За эти пять дней у нее было достаточно времени, чтобы осмотреть свою темницу. Слишком светлая днем, и слишком мрачная ночью. Из удобств лишь кровать с пружинами, доставшаяся в наследство от психиатрической клиники пятидесятых годов и располагающаяся прямо напротив окна. Побег отсюда равносилен самоубийству. Теперь девушка понимала, почему ни один вервольф, попавший сюда, не остался в живых. Выдержать здешние пытки было невозможно. К тому же, от свободы ее ограждали по меньшей мере пятьдесят мужчин не робкого десятка с серебряными клинками наготове и кобурой, в оной находился пистолет, заряженный серебряными пулями. Решетки на окнах тоже были сделаны из этого металла. Слишком много затрат на содержание этой лаборатории, но, судя по всему, главы компании руководствуются девизом 'цель оправдывает средства'.
Глупцы, они желают обхитрить самого создателя. Усовершенствовать то, что создано природой, сделать во благо себе. Уже несколько часов со времени последнего укола, в котором Бог знает что намешано, кости девушки будто крошились, ломались на миллионы мелких осколков. Однако с виду все было в порядке. Очередной препарат, созданный ими, чтобы замедлить превращение оборотня до того времени, пока зверь не понадобится им в его истинном обличии.

Боль затихала на некоторое время. Это были самые тяжкие (от силы) семь минут, когда рвота беспрерывно подкатывала к горлу, вот-вот норовя выплескать наружу внутренности, какой уж там обед. Голова разрывалась на осколки, было больно даже думать. Поэтому Ри лишь ждала своего часа, когда ее бездыханное тело рухнет на холодный кафельный пол, и еще один эксперимент для них окончится плачевно. Были бы это вампиры, оных она не видела давно, было бы легче. Наверное.
Острый слух Ариадны уловил движение. Хлопок. И глухой стук. Из-за сжигающей изнутри боли казалось, что все происходило в сотне миль от нее, однако дрожащая массивная дверь все же подсказывала, что действо проходит прямо в коридоре, что скрывается за нею. Еще один глухой стук. И дверь без единого скрипа медленно отворилась, дав девушке возможность узреть нарушителя спокойствия.
С трудом сфокусировавшись, Ри смогла рассмотреть знакомые черты и, слабо улыбнувшись, попыталась привстать, однако боль нахлынула с новой силой и потянула ее вниз.
- Виктор, - успела выдохнуть блондинка, прежде чем успела вновь встретиться с ледяной поверхностью стены.
- Да-да. Это я, - ласковым тоном прошептал мужчина, взяв ее на руки, прежде чем золотые локоны коснулись пола. - Я пришел за тобой, как и обещал.
Блондинка попыталась улыбнуться своему спасителю, однако улыбка вышла натянутая, в то время как внутри очередная волна заставила кости содрогнуться от невозможности их увеличения.
Вероятно, это был бред. Боль была настолько сильна, что воображение пыталось хоть как-то защититься от этих волн, подчиняющих себе все тело. Девушка провожала отсутствующим взглядом своих изумрудных глаз массивную дверь, за которой она находилась столь продолжительное время. Если ей суждено умереть в этом бреду, она примет его с удовольствием.
Однако боль потихоньку сходила на «нет». И уже более трезвым взглядом Ри осматривала каждый сантиметр на лице Виктора, пытаясь понять, на самом ли деле это происходит, или же мужчина - плод ее больной фантазии?
Несколько мощных толчков где-то вдалеке. Стены задрожали, с потолка что-то посыпалось, отчего Виктор еще старательнее укутал девушку:
- Все будет хорошо. Мы выберемся. Мы выберемся, - вторил молодой человек, пока они не подошли к другой двери, так похожей на ту, что вела в палату.
За нею Ри расслышала мужские голоса, до боли знакомые ей. Момент - и они миновали дверной проем, оказавшись в просторном зале напротив Адама, Рэя, Пола и еще нескольких человек.
- Неплохую заварушку мы устроили, да? Все их хваленые охранники звезды считают на заднем дворе, - довольным тоном произнес Адам, тут же аккуратно подхватив Ариадну, когда Виктор аккуратно передал девушку ему в руки.
- Хватит, я сама могу стоять на ногах, - недовольно пробурчав, блондинка освободилась от объятий друга и неуверенно осмотрела всех присутствующих. Силы девушки восстановились, пусть и не в полной мере. Будто с прикосновением Виктора в ее слабое тело влилась сама жизнь, успокоив боль, норовящую разорвать внутренности.
- Ты соображаешь что говоришь? Тебе вкололи тюленью дозу препарата, который замедляет трансформацию. Я вообще удивлен, как Виктор нашел тебя живой, - Адам обеспокоенно покосился на девушку, положив руку ей на плечо, и повернулся, наконец, к Виктору. - Каков дальнейший план, Рембо? Так это оставлять нельзя, надо все подчистить.
- Я в курсе. Уведи Ариадну из здания, я с Рэем все уберу, - распорядился мужчина и, встретив недоумевающий взгляд девушки, коснулся кончиками пальцев ее лица. - Не беспокойся. Все безопасно. Я скоро вернусь. Тут осталось делов-то!
- Либо делать совсем нечего, либо это очень опасно, - сказала блондинка, но ее уже никто не слушал.
Перед нею возникло несколько огромных волков, размером с медведя, и лишь один был крупнее остальных. В свете лампы его темная шерсть отливала синевой.
- Взбирайся. На. Него, - железным тоном приказал Виктор, кивнув на Адама.
Против такого тона у Ри ничего не оказалось в запасе, и она молча взобралась на волка, зацепившись пальцами за его шелковистую шерсть. Зная Адама, побег из этого здания по своей скорости будет не хуже чем ночные гонки в Барселоне.
- Я вернусь, - успела расслышать блондинка, прежде чем отправиться навстречу открытым массивным дверям, ведущим к свободе.
<…>