Я проснулась от резкой боли в горле, лежала на подушке, не в силах откашляться. Рядом со мной сидел Брюсов и дрожащими руками наливал коньяк рюмку за рюмкой. Увидев, что я проснулась, он сказал, что на кухне Петровская травится газом, и что мы задохнемся вместе с ней.

— Лучше уж так, Валерий Яковлич, - хрипло ответила я. - Чем будете большевикам деррьеры лизать и до своей смерти ленинские поэмки пописывать.

Брюсов посмотрел на меня воспаленными красными глазами и опустошил очередную рюмку коньяку.

— Не смерть, а мечта символиста. - Прибавила я, уткнувшись лицом в подушку.

И сама не заметила, как уснула. Не знаю, что произошло с Ниной и Валерием, но наутро я проснулась разбитой и безголосой.