Ты ж юрист до мозга костей, даже дома, даже со своей семьей. Все допытывался. Правда тебе нужна… — Я отвела глаза. Кое-что обо мне он все-таки не знает — и не узнает никогда. — Понимаешь, всю жизнь я удерживала окружающих по ту сторону барьера, которым отгородилась от мира. Уж в этом я преуспела, Роб. И лишь тебе удалось ко мне пробиться. (Господи, где найти слова, чтобы он понял?) Вот представь, что человек ранен. Сорви с этой раны пластырь. Если даже просто прикоснуться к больному месту — человек дернется. Но тебе и этого мало, ты суешь в рану палец и ковыряешь ногтем!
— Я? — выдохнул Роберт.
— Да, Роб. Никто и никогда до тебя не бередил эту рану.
Кажется, он начинал понимать. Глаза сузились и потемнели, взгляд заскользил по моему телу.
— Ну допустим… Откуда эта рана взялась — вот вопрос.

из книги «Моя чужая дочь»