Тише, маленькая

- Тише, маленькая, - говорил он, когда я начинала рассказывать что-то слишком увлеченно и громко, размахивая руками в метро.

-Тише, маленькая, - говорил он, и гладил меня по щеке, когда меня вочередной раз довела бабушка, и я бессильно плакала от злости.

- Тише, маленькая, все будет хорошо, - говорил он после похорон, и целовал в уголок губ.

- Я не маленькая! – иногда возражала я.
- Точно – маленькая, - усмехался он, и щелкал меня по носу.
- Почему ты называешь меня так?
- Потому что ты так хочешь, - он кивал с серьезным видом, и уходил куда-то.

— С чего ты взял? – спрашивала я пустоту, удерживая на кончике языка другой вопрос: «Откуда ты узнал?!»

- Тише, маленькая. Спи, - он обнимал меня за плечи в пустой темной квартире, и ждал, пока я засну под какой-то фильм.

-Тише, маленькая. У твоих подруг есть голова на плечах, они разберутсясами, - он хватал меня за талию, и усаживал себе на колени, заставляяпрекратить бесконечный хоровод по комнате.
- Я волнуюсь за них! – явзмахивала руками, и вскакивала на ноги, чтобы на другой сторонекомнаты схватить какую-нибудь безделушку и бессильно сжать в кулаке.
- А я волнуюсь за тебя! – говорил он, и отнимал безделушку, чтобы сжать широкими ладонями мои пальцы.

Иногдаон не приходил по несколько дней, и я не знала, придет ли он еще –мобильного телефона у него не было, а сам он никогда не звонил.
Тогдая тупо сидела за компьютером, или пыталась нарисовать его. У меня неполучались рисунки, и я зло их рвала, а потом сжигала. Картинно, возлеокна, чтобы ветер сдувал пепел на улицу.
- Ну и зачем? – усмехался он, входя в квартиру и стряхивая хлопья пепла с головы.
-Не знаю. Просто так, - я пожимала плечами, и дожигала остатки, но ужене давала ветру поиграть вволю, а кидала пепел в него. Специально.
- Тише, маленькая. Меня не было всего пять дней.
-Почти неделю! Целая вечность! – я всплескивала руками, и лезлаобниматься. Он негромко и довольно смеялся, словно стальными клещамисжимая меня в объятьях. Как-то раз он сказал:
- Ради этого я и не появлялся.
-Ну и дурак! – я вывернулась из кольца его рук, и кинула в него чашку.Он поймал ее, и нагло попросил чая. Я отказала. Тогда он молча ушел ине появлялся две недели. Эти две недели я сходила с ума от тревоги иодиночества, сожгла тринадцать рисунков, а он все не появлялся.
-Тише, маленькая. Не стоит так увлекаться мороженым, - прошептал он мнена ухо, когда в супермаркете я набрала пять полукилограммовых пачек. Янадула губы, и ничего не сказала. На улице он со смешком забрал у меняпакеты, и довольно спросил:
- Скучала?
- Еще не решила. – Язадрала нос и пошла домой. Он шел рядом, рассказывая какую-то смешнуюисторию, и через пару минут я уже хихикала в кулак, забыв, что я нанего обижена.

- Не спишь, маленькая? – спрашивал он, заходя вкомнату в пять утра. Я спала, и потому почти не слышала его. Тогда онложился рядом поверх одеяла, и грел мне нос своим дыханием. Яморщилась, но не отодвигалась. Через два часа, когда звонил будильник, первым, что я видела, был его твердый подборок.
- Проснулась, маленькая?
- Угу, - мычала я и зарывалась носом в одеяло, которое хранило его тепло.

Однажды я проснулась, а его рядом не было. Встав, я вышла на кухню. Там сидела мама.
- Тебе уже лучше? – беспокойно спросила она.
- Да. А где он? – я оглянулась.
-Кто - он? Я бы никого не пустила – ты неделю пролежала с температурой, а последние два дня у тебя был бред! – мама нахмурилась, а я удивленновытаращилась на нее.
- Бред?