Перевод той замечательной статьи, автор которой сам Крис, и в которой он рассказывает о процессе работы над фильмом "Удар Молнии"

https://chriscolfernews.tumblr.com/post/40192648183/chris-colfer-blogs-about-his-new-film-struck-by

За перевод огромное спасибо Марине Ивахненко.

Было бы очень удобно начать эту статью, сказав, что идея «Удара молнии» ударила меня, как молния, но также это стало бы самым неточным сравнением, которое я мог бы дать.

Вот он был я, Крис Колфер, 16-ти лет, весом 90 кг, сверхуспевающий, но недооцененный старшеклассник – о мои прыщи можно было зажигать спички, а из метала на зубах сконструировать паровой двигатель. Занятия закончились несколько часов назад, и я как раз завершал составление литературного журнала для Писательского Кружка (главой которого был я). Это была пятница после полудня, и кроме уборщиков и учителей, остающихся после уроков, чтобы не встречаться со своими женами и мужьями, я был единственным человеком в школе.

Пока я шел к своей машине, то, помню, думал о том, как мало меня ценили по сравнению с тем, как тяжело я работал. Меня так расстраивало, что мой социальный ранг был низок из-за того, что мои желания не соответствовали моим возможностям. Я поднял взгляд на затянутое тучами небо и подумал про себя «Что если меня ударит молнией? Будет ли кого-то волновать литературный журнал, на который я потратил столько часов? Если я умру прямо сейчас и никогда не достигну своих жизненных целей, будет ли мое существование абсолютно ненужным?»

И да, прямо как молния, история Карсона Филлипса, 17-ти лет, сверхуспевающего, но недооцененного старшеклассника, который трагически погиб прежде чем воплотил свои мечты, пришла ко мне. (Я находился где-то между зданием школы и парковкой Восточной Старшей Школы Кловиса, если я когда-нибудь стану настолько интересным, чтобы воздвигнуть мне памятник или статую).

Как только я приехал домой, то начал писать сценарий, основанный на этом прозрении. Я учился этому, читая опубликованный сценарий «Марии Антуанетты» Софии Кополлы. Я сидел в местной книжной лавке часами, читая его, чтобы погрузиться в формат (он стоил сорок долларов, и я не мог позволить его себе). Стоит ли говорить, мне не терпелось написать свой.

Мне надоело смотреть фильмы, предназначенные для моего возраста, где одни и те же подростки гонятся за популярностью; я видел этого достаточно в реальной жизни. Как насчет подростка, каким был я? Который был так сильно увлечен своими будущими достижениями, что старшая школа казалась ему скорее комнатой ожидания, чем утопией. Как насчет фильма о *таком* подростке?

Я дал моему главному герою те же условия, в которых был сам (консервативный пригород), и окружил его знакомыми действующими лицами и трудностями. Однако, я создал его скорее по подобию человека, которым хотел быть, а не тем, которым был на самом деле. Когда *меня* изводили в школьных коридорах, вместо того, чтобы опустить голову, *Карсон* постоял бы за себя с помощью остроумных реплик – он говорил то, что я только думал.

Добавление тех или иных вымышленных элементов было облегчением. Я написал фильм, который сам хотел бы посмотреть, хотя скорее, который мне *нужно* было посмотреть. Я настроился на то, чтобы сделать все для этого.

Оглядываясь назад, я понятия не имею, почему был так уверен, что смогу снять этот фильм. Что сделало покрытого пушком подростка, который едва сдал экзамен по геометрии и не имел никаких связей в Голливуде, таким уверенным? Возможно, это было подростковое отрицание, или мне нужно было занять чем-то голову, выживая в старшей школе. Что бы это ни было, я так благодарен, что оно никуда не исчезло, а только закрепилось в моем постоянно растущем списке целей.

Ожидая подходящей возможности, я направил историю в другое русло. Я использовал ее для соревнования по Дебатам и Ораторскому искусству. Историю пришлось сократить до десятиминутного монолога, в котором я сам представлял каждого персонажа. В отличии от моих других выступлений из Wicked и Grey Gardens, его не очень хорошо приняли. Но я не позволил этой неудачи оттолкнуть меня от своей миссии, вместо того, чтобы признать свое творение чудаковатым, я винил ограниченность своего города для его понимания.

Через несколько лет, после выпуска и долгого лета за работой в химчистках, меня взяли в маленьких сериал под названием Glee. Юношеское отрицание наконец ушло; я каким-то чудом стоял на пути к созданию фильма – впервые это казалось возможным. Я подправил сценарий насколько мог, придавая ему наилучшую форму.

Я боялся показать его кому-либо, и прошло долгое время, прежде чем я решился. Это было мое первое произведение, и я чувствовал, что выставляю на показ частичку своей души. В конце концов, я переступил через себя, показал его своему агенту и менеджеру, и «Удар молнии» превратился из грёзы в ежедневную деятельность.

Я прекрасно понимал, что вызовом моей карьеры станет заставить людей серьезно воспринимать «того гея из Glee», но иногда мои стремления были до невозможного удручающими. Нелегко было убедить людей, что фильм с моим именем стоит снять. Помню, как встречался с производственными компаниями, которые сомневались в моей пригодности для рынка, но все заканчивалось тем, что они просили «Вы не подпишете диск для моей дочери?».

Создание фильма напомнило мне процесс составления литературного журнала в школе. «Я не люблю писать сочинения по английскому, поэтому мне не понравится писать для Писательского кружка» было очень похоже на «Мне не нравится Glee, поэтому не понравится все, где участвует Крис Колфер». Забавно, что люди остаются людьми, где бы они ни были.

Я очень яро защищал содержание, боясь, что продам его по наибольшей цене и попаду в историю о том, как наркоман теряет невинность, а я не этого добивался. Я хотел иметь максимальный контроль над работой, поэтому дорога независимого кино стала наилучшей возможностью – я мог позволить себе рассказать историю, которую хотел.

Как и в любом независимом кино, тяжелее всего было найти финансирование. Это привело к некоторым интересным встречам (о которых я планирую рассказать больше в рамках договора о конфиденциальности), и я серьезно рассматривал идею продать несколько органов на черном рынке, чтобы самому составить бюджет. Слава богу, мы нашли Camilla Entertainment, и «Удар молнии» обрел свой дом.

А потом все закрутилось как ураган, без каламбура. Брайан Даннелли был первым режиссером, с которым мы встретились, и я знал, что он идеально подходит, потому что в первые десять минут нашей встречи он сказал «Я хочу снять этот фильм, потому я был таким же подростком в старшей школе». У нас было так много общих видений по поводу фильма, что это пугало. Если подумать, я не помню, чтобы мы когда-либо приходили к несогласию – никогда.

Такое бывает очень редко, насколько я знаю.

Мы шутили насчет именитых актеров, на которых положили глаз, до тех пор, пока не пришла пора кастинга – но мы переплюнули себя и выиграли джекпот. Я до сих пор нахожусь в шоке, когда смотрю фильм просто из-за актеров.

Эллисон Дженни была единственной актрисой, которую я представлял для роли «Шерил», матери Карсона; даже на соревновании по Дебатам и Сценической речи я копировал ее черты. Пару раз я встречал Кристину Хендрикс и думал, что она идеальна для беременного фармацевта «Эйприл», но ни в каких своих самых смелых мечтах не думал, что она согласится. Ребел Уилсон взяли на роль подруги Карсона «Малери» за день до начала сьемок (если быть точным, то за 14 часов).

Когда мы наконец преступили к предварительному производству, возникла сложная задача, потому что я был в мировом турне с Glee. Я участвовал в процессе насколько это было возможно, включая обсуждения по Скайпу и международные звонки. Помню, как-то раз я спел I Want To Hold Your Hand на сцене стадиона O2 в Лондоне, потом бежал за кулисы, чтобы отправить электронное письмо насчет кастинга и места проведения сьемок, а потом натягивал комбинезон и возвращался на сцену с Single Ladies.

Мы начали сьемки через три дня после окончания летнего тура Glee, и сняли весь фильм за 17 дней. Конечно, из-за бюджета и ограниченного времени, пришлось кое-что вырезать и пересмотреть в сценарии, и это было нелегко сделать, но общая атмосфера и суть истории сохранились.
Никогда не забуду вечер, когда фильм дебютировал на Tribeca Film Festival. Зал аплодировал стоя – и даже не мои родители поднялись первыми! Издатели моего романа «Страна историй» увидели фильм и попросили адаптировать его в роман. И так я написал «Удар молнии: дневник Карсона Филлипса», и я так рад, что сделал это. Я получил возможность провести больше времени с моими изначальными персонажами – а я еще не был готов отпустить их.

Я так благодарен, что история Карсона наконец нашла свой путь из моего воображения в мир, в основном из-за моего же психического здоровья. Я не знаю, что сделал бы с собой, если бы проект ждал сокрушительный провал – и, думаю, неуверенность стала одной из наибольших причин, почему я был так вдохновлен, чтобы поведать историю.
Я не могу говорить за все поколения, но чувствую, что мое всегда было запрограммировано верить в одну вещь по поводу стремлений: ты выигрываешь или проигрываешь, нет ничего среднего. И, к сожалению, стыд поражения всегда отговаривает нас от пробы достигнуть успеха, так что, следовательно, мы даже не пытаемся.
Есть миллионы причин, почему я надеюсь, «Удар молнии» совпадет с видением аудитории, но на личном уровне мне хотелось бы, что, показав героя, как Карсон, кого-то, трагически лишившегося жизни и существующего потенциала, я смогу убедить поколение (а, может, даже самого себя), что, пытаясь, ты не проявляешь свою слабость – это значит, что ты живешь.