Когда ты мне даришь новый день, чтобы жить,
и к нему — еще новый, хоть прямого расчета и нету,
видно тебе самому приятно дарить,
словно на стойку бросить монету:
этому — еще кружку подать,
и пусть он пьет во славу жизни и смерти,
и пусть на край кружки к нему слетятся опять
его любимые маленькие неугомонные черти,
эту допьет — дадим вторую, а может, и третью,
я сам скажу, когда пора закрывать.
О, строгим взглядом своим меня не кори,
оставь мне, боже, хотя бы эту свободу:
я только в щелку впустил кусочек зари,
и так ведь на свете пасмурная погода.
Я знаю: пора за себя платить самому,
и слишком много я задал наивных вопросов, —
потому что изнанка горька, — да, потому.
Но если ты, мой добрый, мой щедрый философ,
по-прежнему день ко дню прибавляешь, любя,
ставь каждый раз в своей тетрадочке крестик:
потом ты сложишь эти крестики вместе —
и дашь мне счет. И я сам заплачу за себя.

Франя Шрамек