*

Эх, нам бы изобрести сызнова планеризм! Ан–2 пересобрать, открыть по все стране школы ДОСААФ, выстроить десяток авиационных университетов, снять сотню фильмов про героев–летчиков, написать сотню книг, тысячу песен, выучить Циолковского, взрастить Королева! Чтобы пламенный мотор вместо сердца, чтобы улыбка Гагарина, да?…
Или, может, заново создать релейную, а потом и ламповую вычислительную машину? В Дубне или в Зеленограде, целое здание под нее отвести, и чтобы летом в этом здании были открыты окна, распахнуты в высокое синее небо и острые тополя, и пух оседал на столах с рассыпанными перфокартами, а тяжелые бронзовые жуки залетали бы в машинные залы и, сердито жужжа, застревали в контактах реле. И тонкая девочка–практикантка, в белом халатике, очках и с пинцетом, ходила бы через эти залы и осторожно доставала этих жуков этим пинцетом из мозгов машины, и отпускала в сияющее лето.
И чтобы дочь этой девушки в десять лет уже знала о кибернетике и дискретной математике, а в пятнадцать — у нее дома светился бы зелеными строками большой стеклянный монитор, и через весь научный городок тянулись особенные телефонные сети, которые умели бы передавать эти строки ее друзьям, детям других работников этого института, и они собирались бы вместе вечерами, чтобы говорить о тайнах разума, сказках роботов и хитрых логических загадках, а когда уже они, в свою очередь, вырастут — то результаты этих посиделок уже будут называться "персональными компьютерами" и продаваться по всему свету, и на их системных платах будут выпаяны тонкой медью их имена.

Нет. Тоже не получится, потому что уже было и всё получилось — но совсем в другой стране. Похожей, но другой.