—За что ты меня так ненавидишь, а? За что?
Кажется, я плакал, потому чтовдруг увидел мир в радужном сиянии, как бывает от слез, и удивился: надо же, какая красота…
Я сидел вкресле, а он - рядом, на подлокотнике. Не утешал меня, глядел в сторону и ногойболтал, как будто ему нет дела ни до меня, ни до моих слез.
-Но ведь… -Его голос сел, и ему пришлось прокашляться, чтобы продолжить. – Сначала ведьтебе нравилось. И все хорошо было сначала. Ты ведь счастлив был.
-Да! Да! Я был счастлив! Был, понимаешь?! Я устал уже от всего этого, от этой свободы-спи скем хочешь, еби, кого поймал! Надоело!
-Я не собираюсь слушать твои истерики… - начал он, улыбнувшись.
Эта улыбка была настолько противная, наглая и самоуверенная, что хотелось сбить ее оплеухой, как ртуть в градуснике,
-Что? Это не истерики. Ты пойми, что ты, Томас Каулитц, принадлежишь только мне. Это разве неясно?
-Нет. Я не твоя собственность. Я-свободен, ты тоже. Не устраивает-твои проблемы, - дверь громко хлопнула, на лестнице послышались шаги.
-Да пошел ты.Ненавижу!!!!! - заорал я и без сил опустился на пол. Глаза закрывались сами собой.
… Воспоминание просочилось медленно, капля за каплей, слово за словом:мне нет и пяти, и я с трудом, по полкам, взбираюсь на шкаф, который кажется мне высоченным. «Ну же, еще чуть-чуть! - подбадривает меня Том, который уже сидит на шкафу. - Вот увидишь, как это здорово…»И вот я уже сижу на шкафу, на самом верху, свесив ноги, а вокруг меня-пыль, какие-то книги, старые часы, которые было жалко выбросить, да и жалко до сих пор. «А теперь ты должен прыгнуть.Видишь, внизу подушки от софы? Попытайся попасть на них». – «Нет, я разобьюсь.Ты хочешь моей смерти, да?». Упираюсь. Высота кажется мне непомерной, и брат представляется чужим, вероломным, коварным. «Не бойся, - говорит он, - я тебе помогу…»И тут он толкает меня, перебарывая мое сопротивление и страх. Я лечу со шкафа, и полет кажется мне вечностью…
«И зачем ты это сделал? - со слезами на глазах спрашивал я его. - Я жемог разбиться!». Но Том не чувствовал себя виноватым. «Глупый. Я лишь хотел научить тебя летать…»
А знаешь, ты и теперь меня столкнул. Столкнул, и даже подушек от софы не подстелил. Думаешь, мне не больно?
Кто-то из моих знакомых однажды сказал, что своего обидчика нужно представить в гробу и непременно в белых тапочках. И тогда его, как и всякого мертвого человека, станет нестерпимо жаль.Возможно, но этот способ мне не подходит. Я как представлю себе какую-нибудь морду в белых тапочках, меня смех разбирает. Ни жалости, ни сочувствия-один сплошной смех. А Том говорит, что у меня смех красивый…
Черт. Пытаюсь представить этого придурка в белых тапочках, а он лезет мне в голову без них. В этих самых тапочках почему-то я.
Стоп…
А знаешь, все можно очень быстро завершить. Тогда не будет твоих вечных измен, не будет скандалов.…Все это решаемо, дорогой. Одним движением. Достаточно взять лезвие и провести им по тонкой коже…
На этой мысли я улыбнулся. Ну да, Том, радуйся. Через час я избавлю тебя от себя.
Порывшись в ящике своего стола, я достал свой дневник. Ну да, почти ничего туда не писал. Сегодня напишу.Последняя запись.
«Том. Черт, как же я люблю твое имя. Я готов повторять его, снова и снова, кричать его на каждом углу. Но больше я не смогу повторять его. ТАМ оно мне не понадобиться.
Я знаю, ты устал. Избавляю тебя.От этих моих истерик, от моей ревности. Навсегда. Думаю, ты будешь рад.
Прости.
Я люблю тебя.
Я дышу тобой.
Но сегодня я перестану это делать.
Стань чьим-нибудь воздухом.
Твой Билл».
Наполнив ванную горячей водой, я залез в нее. Прямо в одежде. Достал набор лезвий. Выбрал одно из них и взял егов руку. Поднес лезвие к руке, надавил посильнее. Черт. Все-таки больно умирать.Больно не физически-я даже не почувствовал ничего. Больно было внутри. Сильно пекло сердце. Руки дрожат, в голове вертится лишь одно имя-Том, Том, Том.…Одними губами произнося это имя снова и снова, я кое-как поднял порезанную рукуи сделал надрез на второй. Хотя… Этого можно было и не делать. Все равноя уже ничего не ощущал, не чувствовал.… Хм…Слишком быстро …
Смотрю на руки, из которых медленно вытекает моя жизнь, окрашивая воду в цвет «вермилион»…Цвет боли…Ярко-красный.
Жизнь.…Сказать, что она коротка-не сказать ничего. Вся перед глазами пронеслась. Детство.…Вся работа в группе…Брат. Томас. Любовь всей жизни..Его признание, мое признание-все начало сливаться в непонятный, спутанный комок мыслей. Тише, Билл, не думай ни о чем.
Расслабься, ты умираешь. (с)
Слабо улыбнувшись, я закрыл глаза.
Темнота.
_________________________________________________________________________
Я знаю, тебе больно… Ты еще переживаешь из-за моей смерти…
Но ты сам виноват
Ты отнял себя у меня.
Мой воздух-это ты.
Ты отнял у меня воздух.
Без воздуха не живут.