«Ты не поверишь, но я пишу это письмо в день нашего последнего с тобой разговора тет-а-тет. Я знаю, что утекло много воды, и это естественно для десяти лет. Но я не знаю, что сейчас происходит в твоей жизни, быть может, сейчас мы с тобой сидим рядом и смеемся над моей детской мазней. Но все может быть совершенно иначе. Я хочу тебе сказать, что я люблю тебя. Сейчас я пишу это письмо, и просто тебя люблю. И ненавижу себя за твои слезы, за причиненные мной страдания, которые тебе пришлось пережить. Я думаю, ты поняла спустя некоторое время, почему я тогда так поступил. Но сейчас это не имеет значения, просто я хочу, чтобы ты знала: я всегда любил тебя. И не переставал любить ни на секунду. Может, меня уже нет в живых, или же я гнию в Азкабане. Но ты достойна лучшего. Ты – лучшее, что было в моей жизни. И знай, что когда я буду умирать, то последнее, о чем подумаю – это ты. Драко Малфой»

О, да. Несомненно, Гермиона была достойна лучшего. Они с Роном говорили об этом. Не раз. Он злился, потом прощал, потом злился, потом прощал. Но всегда знал, что она все еще любит ублюдка. Ведь когда она узнала, что он убит, то заперлась в комнате на несколько дней. И в этот раз Рон простил. Ведь сам убил Драко Малфоя, чтобы ничего не могло встать между ним и его любимой женой. Мистер Уизли дрожащими руками положил письмо в конверт, еще раз прислушался, затем скомкал бумагу и бросил ее в огонь. Потому, что она не должна знать. Потому, что она должна жить с мыслью, что Драко Малфой никогда не любил ее.