А ты все равно хоть на что-то, но опять надеешься… Почуствовав его не поддающийся идентификации магнетизм и силу, ты уже не представляешь, как можно испытывать что-либо к другому, которые так же убоги и уродливы, как и ты сама. Как можно вообще любить кого-то другого? Эти, другие, любящие и готовые если не на все, так на многое, их глаза очень скоро будут вызывать в тебе точно такую же скуку, как невымытая посуда. Сытая удовлетворенность житейских банальностей не может называться одним и тем же словом с тем клокочущим варевом, которое кипит у тебя в груди, подходит к горлу и выливается наружу никому не понятными слезами и фразами, снами, после которых ты просыпаешься, словно мертвая. Нет, все это не то. Не бывает взаимной любви - потому что обоюдно застывшее время измельчает все книжные чувства в миллион лишних мелочей, в ворохе которых потом очень сложно отыскать даже саму себя. Не бывает любви к доступному и похожему, потому что вблизи все человеческие проявления кажутся одним сплошным несовершенством, разъедающим все самое большое и светлое. Есть только любовь к нему, к его иронично- зеленым глазам, которые никогда не будут с нежностью смотреть в тебя, и та пропасть, которая разделяет вас. И даже если он сам - из любопытства или из жалости - приблизится к тебе, ты все равно не посмеешь прикоснуться к нему, потому что… от страха и счастья у тебя так невыносимо болят глаза и пальцы! И еще потому, что этого никогда не будет…