И, в конце – концов, перестать поправлять причёску, когда приезжает очередной троллейбус, и сердце делает два рваных удара, потому что вы с ним живёте через пять остановок, и он может быть в этом рогатом транспорте, может быть такой самовлюблённо – красивый, а ты такая дура, пятый год в одном пальто и стёрся блеск, и от тебя чуть-чуть веет Францией и поцелуями, а у него есть баба, тебе сказали, и он её любит, а ты засыпаешь в четыре утра, ты чувствовала, помнишь, что вы никогда не проснётесь вместе, в ночь на новый год он не звонил тебе и не поздравлял, он думает, что ты выпендриваешься перед ним своим новым парнем и тем, что устраивалась на работу фотографом, потому что это его мечта, он думает и трахает другую, а ты снова купила пачку «Гламур 1», помнишь, что Сальма Хайек – его любимая мексиканская актриса, а ты родилась на Юге, и вы с ней даже чем-то похожи, только он не любит тебя, больше не любит и никогда не полюбит, по ночам ты смотришь фильмы про то, как любовь, и с Пенелопой Круз (он ею тоже восхищался), утром становится холодно, твой новый парень-мужчина-ребенок-жених где-то за городом уже три дня, и ты о нем ничего не знаешь и не слышишь, а тот, кого ты хочешь встретить в троллейбусе, купил себе новую гитару и фотографирует свою девочку, наверное, голой, а ты не понимаешь, чего ты хочешь от жизни, учишь конспекты, а в голову ничего не лезет, кроме мороженого, сигарет, гулянок и его, и ещё большей дурой ты себя никогда не чувствовала и не почувствуешь больше, а внутри тебя загорается ярко-красным «отпусти уже, слышишь?», и не отпускаешь.
И только тот, кто наверху, и твоя мама, знают, почему ты так часто говоришь о своём бывшем.