а у меня не хватало ни сил ни смелости и ни слова
сказать что-то не дай Бог тебе не в угоду
когда ты заходил, сбрасывал куртку, садился в кухне
и смотрел этим бархатным воском
разъедающим кожу и внутренности
разъедающим самую личную суть

как курил, сквозь дым разрывая взглядом
этой матовой мутью, против которой не помогают
ни сглазы, ни зелья, ни снотворное, ничего

как потом протягивал руку к моей
и сжимал, как бы говоря: я твой
как я каждый раз знала, что ты никогда не мой
и доверчиво целовала ключицы, запястья, мочки ушей, ладони

как срывал одежду и входил, не дождавшись,
готова ли я и хочу ли,
как мы прожили так уже два июля,
как я каждый раз безропотно поддавалась.
(я называла это любовью,
ты говорил: я тебя трахаю, потому что нравлюсь)
а потом ты начал любить другую,
а потом от меня ничего не осталось.