Если умру я, если исчезну, Ты не заплачешь. Ты б не смогла. Я в твоей жизни, говоря честно, Не занимаю большого угла. В сердце твоем оголтелый дятел Не для меня долбит о любви. Кто я, в сущности? Так. Приятель. Но есть права у меня и свои. Бывает любовь безысходнее круга — Полубезумье такая любовь. Бывает — голубка станет подругой, Лишь приголубь ее голубок, Лишь подманить воркованием губы, Мехом дыханья окутать ее, Грянуть ей в сердце — прямо и грубо — Жаркое сердцебиенье свое. Но есть на свете такая дружба, Такое чувство есть на земле, Когда воркованье просто не нужно, Как рукопожатье в своей семье, Когда не нужны ни встречи, ни письма, Но вечно глаза твои видят глаза, Как если б средь тонких струн организма Новый какой-то нерв завелся. И знаешь: что б ни случилось с тобою, Какие б ни прокляли голоса — Тебя с искалеченною судьбою Те же теплые встретят глаза. И встретят не так, как радушные люди, Но всей глубиною своей чистоты, Не потому, что ты абсолютен, А просто за то, что ты — это ты. 1939, Илья Сельвинский