«Ницца, 31 марта 1796 года
Не было дня, чтоб я не любил тебя; не было ночи, чтоб я не сжимал тебя в своих объятиях; не было случая, чтоб я за чашкой чая не проклял славу и честолюбие, какие удерживают меня вдали от сердца моей жизни. И все же в своих письмах от 23 и 26 вантоза1 ты обращаешься ко мне на «вы». Сама ты «вы»!
Ах, несчастная, как у тебя рука поднялась написать такое письмо! Сколько в нем холода!
Да и потом с 23-го числа по 26 прошло четыре дня! Чем ты занималась все это время и почему не писала своему супругу?.. Ах, подруга моя, это «вы» и эти четыре дня заставляют меня сожалеть о моем дремучем равнодушии! Горе тому, кто стал сему причиной! Адовы муки — ничто! Змееподобные фурии — ничто! «Вы»! «Вы»! Ах, что будет через неделю, две?.. Прощай, супруга, боль, радость, надежда и душа жизни моей, которую я люблю и страшусь, которая пробуждает во мне чувства нежные, зовущие меня к естеству, равно как и бурные, грому подобные, устремления.
День, когда ты произнесешь: «Я разлюбила тебя», — станет последним днем моей любви или моей жизни. Если б сердце мое было столь презренно, что осмелилось бы любить без взаимности, я бы велел вырвать его у себя. Жозефина! Жозефина! Помнишь ли ты слова, что я тебе сказал когда-то: природа наградила меня сильной, непоколебимой душой. А тебя она вылепила из кружев и воздуха. Прощай! Ах, если ты разлюбила меня, значит, ты меня никогда не любила! И мне будет, о чем сожалеть! БОНАПАРТ
P.S. Поцелуй своих детей, о которых ты ничего мне не пишешь! Ей-богу, тогда твои письма были бы вполовину длиннее. А «ранние» гости потеряли бы всякий интерес тебя навещать. Супруга!!!»
«Милан, 8 фримера года V-го
Будь счастлива, ни в чем не упрекай меня и не принимай в расчет счастье человека, живущего только для тебя и испытывающего чувство радости при виде тебя довольной и счастливой Я несправедлив, когда требую от тебя любви, подобной моей, к чему желать чтобы кружево весило тяжелее золота? Когда я жертвую ради тебя всеми моими желаниями, помыслами, мгновениями, из которых состоит моя жизнь, я нахожусь во власти твоих чар, твоей воли, твоей личности — всего, что завладело моим несчастным сердцем. Природа обделила меня привлекательностью — это правда; однако, Жозефина, я заслуживаю твоего внимания и уважения, ибо ты единственная, кого я безумно люблю.
Прощай, обожаемая супруга, прощай, моя Жозефина. Пусть судьба обрушит на мое сердце все горести и печали, подарив моей Жозефине радостные и счастливые дни! Кто заслуживает того более, нежели она! Когда же станет ясно, что она больше не может любить, я глубоко спрячу мою боль и ограничусь лишь тем, что буду оказывать ей время от времени добрые услуги.
Я снова раскрываю письмо и передаю тебе вместе с ним поцелуй…
Ах, Жозефина!.. Жозефина!..»
Толентин, 1 вантоза, года V-го
Ты не написала мне ни слова; боже милостивый, что же я наделал? Думать только о тебе, любить только Жозефину, жить только для своей супруги, радоваться только счастью своей подруги — неужто после всего этого я заслуживаю такое суровое обхождение?
Подруга моя, заклинаю тебя, думай обо мне чаще, пиши каждый день. Ты либо нездорова, либо не любишь меня. Неужели ты полагаешь, будто сердце у меня из мрамора? Неужели страдания мои тебе безразличны? Очевидно, ты плохо меня знаешь. Я не могу в это поверить. Ты, кого природа одарила разумом, нежностью и красотой, ты, единственная королева моего сердца, ты — и это, разумеется, тебе хорошо известно — чья власть надо мной безгранична».
P.S. Как гласит легенда, умирая на острове св.Елены, Наполеон произнес: "Армия. Франция. Жозефина".