Еще недавно, буквально вчера я сидела на ступенях у театра музыкальной комедии и рисовала черным четко очерченные контуры голых деревьев, Станислав Алексеевич успокаивал: «Ничего, скоро почки набухать начнут, потом распустятся листья и рисовать кроны станет совсем легко!» Я сидела в кофте и удивлялась, как может быть настолько тепло в апреле, и почему при такой погоде у меня все равно мерзнет нос. В итоге я ещё и умудрялась загореть за три-четыре часа, и на следующий день меня спрашивали, куда я ездила на выходные?
Сегодня я смотрю в окно, а там все те же деревья, то же затянутое небо, тот же холодный ветер. Было ли вообще три месяца лета?

В осени столько романтики, вы себе просто не представляете! Все вокруг пропитано ею: небо, серый тротуар, высохшие желтые листья и сметающие их мётла, корявые тонкие ветки темных деревьев, пальто и перчатки, грузовик, который каждое утро вывозит мусор, фонари по вечерам, маршрутки и дорога, по которой они ездят, остановки, на которых люди ждут автобуса, скамейки, на которых сидят мамы с колясками. Хочется кафе, хочется чаю, хочется кино.
В это время солнце не такое как летом, не палящее, не мучительно яркое. И мне не хочется закрыться от него рукой, запереться дома и зашторить окно, мне хочется подставлять обветренное лицо таким редким теперь лучам света, которые кое-как пробиваются через бесконечные облака, сплошь затянувшие небо, которые греют еле-еле, но каждую клетку кожи лица, щеки и нос, проникают даже вовнутрь маленьким солнечным зайчиком на сердце. Хочется не вставать с сиденья, не выходить из автобуса, хочется не открывать глаза и ездить до тех пор, пока солнце не скроется за облаками. Хочется.