Нет, нигде нет! Что-то он теперь, бедный, делает?
Мне только проститься с ним, а там… а там хоть умирать.
За что я его в беду ввела? Ведь мне не легче от того! Погибать бы мне одной!
А то себя погубила, его погубила, себе бесчестье — ему вечный покор!
Да! Себе бесчестье — ему вечный покор.
Вспомнить бы мне, что он говорил-то? Как он жалел-то меня?
Какие слова-то говорил? Не помню, все забыла.
Ночи, ночи мне тяжелы! Все пойдут спать, и я пойду;
всем ничего, а мне — как в могилу. Так страшно в потемках!
Шум какой-то сделается, и поют, точно кого хоронят;
только так тихо, чуть слышно, далеко-далеко от меня… Свету-то так рада сделаешься!
А вставать не хочется: опять те же люди, те же разговоры, та же мука.
Зачем они так смотрят на меня? Отчего это нынче не убивают? Зачем так сделали?
Прежде, говорят, убивали. Взяли бы да и бросили меня в Волгу; я бы рада была.
«Казнить-то тебя, — говорят, — так с тебя грех снимется, а ты живи да мучайся своим грехом».
Да уж измучилась я! Долго ль еще мне мучиться?
Для чего мне теперь жить? Ну, для чего?
Ничего мне не надо, ничего мне не мило, и свет божий не мил!
А смерть не приходит. Ты ее кличешь, а она не приходит.
Что ни увижу, что ни услышу, только тут (показывает на сердце) больно.
Еще кабы с ним жить, может быть, радость бы какую я и видела…
Что ж: уж все равно, уж душу свою я ведь погубила.
Как мне по нем скучно! Ах, как мне по нем скучно!
Уж коли не увижу я тебя, так хоть услышь ты меня издали!
Ветры буйные, перенесите вы ему мою печаль-тоску!
Батюшки, скучно мне, скучно! Радость моя, жизнь моя, душа моя, люблю тебя!
Откликнись!

А. Н. Островский "Гроза"