Ледяные голые ступни. За твоим открытым окном льет как из ведра. В зале темно, а на улице только начинает смеркаться. Контраст света заставляет задумываться в очередной раз о судьбах родины и прочее.
Близняшки уютно устроились на диване. Я лежу на твоих коленях и представляю, как было бы весело, если бы они со всей своей наивной, но такой милой беспардонностью заявились бы как раз в момент нашего накала страстей. И мы — еле дышащие и смущенные, и они — мокрые от дождя и веселые. Все эти мысли заняли пару секунд в моей голове. Я делюсь ими с тобой, ты улыбаешься.
Мрак в комнате мне нравится все больше. Песочно-рыжие занавески слегка покачиваются от ветра. Приходит Соня. Я с ней незнакома. Теперь нас, молчащих, уже пятеро. Но это молчание ничуть не напрягает. Расслабленное молчание. Недофрустрация. Иначе говоря — тупняк. Я пытаюсь понять и осознать момент "здесь и сейчас", понимаю, что проникаюсь какой-то ненужной нежностью. Откуда она во мне?
Девочки уходят в другую комнату, к компьютеру. Слышны обрывки разговоров. Я улыбаюсь их емким диалогам, вожу пальцем по твоему подбородку и шее. Наедине мы начинаем целоваться. Три невысоких девочки за стенкой и старый диван, на котором мы не раз занимались любовью. Ситуация начинает накаляться, когда ты проводишь рукой по моему бедру. Вся кожа не то от холода, не то от возбуждения покрывается мурашками. Я тихонько постанываю и нехотя убираю твою руку. Ты снова улыбаешься и трешься своей колючей щекой об мою.
Мне надо уезжать домой, потому что с мамой я еще не поговорила. Она старательно избегает разговора и все время отодвигает его на завтра. Таня сказала, что это страх. Материнский страх потерять дочь. Я с ней не совсем согласна. Это страх, но другого рода. Мне кажется, что мама не хочет столкнуться с моими доводами и контраргументами. А во время спора, думаю, что они возникнут. Мамина модель поведения в студенческие годы и моя модель отличаются. Причем с плюсом в мою сторону. Хотя я не хочу давать оценочные суждения ничему и никому.
Мы собираемся. Я беру у тебя твою пайту. Ты говоришь, что она ждала меня с прошлого раза. Мы идем под дождем. Близняшки и Соня чуть поодаль. Дождь усиливается и я прошу тебя меня не провожать. Тебе надо к Леше.
Ты останавливаешь маршрутку, еще метров 20 мы держась за руки бежим по лужам, я безнадежно мокрая запрыгиваю в салон.
На вокзале я договариваюсь с водителем, который почему-то не соизволил остановиться и подобрать меня, как и положено, на СВХ. Я раздражаюсь, но желаю ему хорошего пути. По колено в лужах, ведь город продолжает лить, я бегу обратно. Смотрю на продавцов, которые по аллейке торгуют крымскими овощами и фруктами. Вон красивый виноград, а тут инжир. Как им не холодно? И продавцам и товарам?
Изменяя своим принципам о здоровом питании я смиренно захожу в Макдак, беру чай и картошку. Меня обслуживала милейшая девушка, с которой мы перебросились двумя фразами о погоде. Потом, на следующее утро, желудок скажет мне спасибо за эту пищу, а пока я наслаждаюсь самым горячим в мире чаем. Почти обсохнув я снова выхожу на улицу, остался последний этап. Пять минут до отправления и 10 метров воды. Борьба со стихией прошла успешно. Темный салон автобуса и дорога, в аккурат укладывающаяся в 40 минут.
Если бы не запах твоей сырой пайты, я бы не помнила, где провела этот вечер.