Вот лежит в постели человек, который не дорог тебе, не особо-то и знаком, но почему-то ты вынужден находиться рядом, прикладывать ко лбу компрессы, отвечать на заданные в бреду вопросы и думать: "ну когда я уже смогу уйти, как мне надоело!"

Вот лежит в постели человек, который тебе близок и важен, но его боль - это его, а не твоя. И ты отвечаешь на его вопросы ласково, и держишь за руку, и гладишь плечи, и думаешь: "скорее бы все закончилось".

А вот лежит с жаром, бредом и температурой под сорок человек, которого ты больше всех любишь: здесь атеист молится, военный рыдает, эгосит говорит: "чтоб только плохо было мне, а не ему", а жмот просаживает месячную зарплату на лекарства, прикладывая ко лбу новое влажное полотенце каждые пять минут и страдая больше, чем сам больной.

Другое дело, что ирл в подобной ситуации почти каждый покажет себя - не из корыстных побуждений - в лучшем свете, вот как один мой друг с бинтами, полотенцами, табуреткой и сигаретами однажды меня поддержал, минут сорок вел со мной философские беседы и запрещал опускать ногу.

Но вы подумайте, мало ли.