Красное платье и черничные занавески.
И обязательно чтоб чёрная тушь на глазах растеклась.
Грустная романтика. Героиня дешевой мелодрамы.
Она забывает улыбаться, когда хорошо, и вечерами по привычке включает депрессию.
Рисует сердечки на салфетках, запотевших окнах и на листках, синей ручкой. На автомате.
И не забыть про музыку. А-ля дискотека 90-х. Музыка липового детства.
У неё желтые обои и красные глаза. Старое радио на ножках, забранный с бабушкиного чердака сундук и голубая люстра. Большая плюшевая игрушка. Мишка или зайка. Как и у всех взрослых девочек. Свет на кухне и не завёрнутый кран в ванной. Засушенная где-то между старых, пыльных книг белая роза.
Она прячет чёрный лак на ногах. Вульгарность сейчас не в моде.
На столе разбросаны журналы с глянцевыми красавицами и зеркало, как будто кричащее: «успокойся, тебе далеко до этого»
Туфли и серебряный клач. Губы, обязательно в красный и пошла экранная барби по лестнице, обойдя стороной лифт

Оборачивались мужчины и светились витрины. В глупых магазинах раскрывались рты и двери. Она мимо. Она к знаниям. Оригинальная же чёрт. К книгам. Новое творение известного автора и томик любимых стихов.
Вечер. Дождь. Лоджия. Кружка горячего чая и никаких сигарет. Она верит Минздраву больше чем маме. Пара прочитанных глав, молчащий телефон и тихая тоска в глазах. Всё как всегда. Он опять не пришёл. Подождём ещё пару сотен серий. Может в 208-ой ей повезёт. И хочется послать к чёрту эту мыльную оперу и позвонить самой. Но это не прописано в сценарии и забраковано режиссером. Реклама. Не переключайтесь