На лужах по утру тонкая кромка ломкого льда, на шарфе капельки пара, а небо, похожее на слоеный пирог забирает с собой длинную вереницу тусклых фонарей. Такой он нынче – октябрь. Он мучит меня, он убивает лето. Убивает даже воспоминания о лете. Октябрь – беспощадный и жестокий. Как ты.
Но ты улыбаешься, ты говоришь, ты ходишь, даже то, как ты ешь, черт возьми – все притягивает меня, пленит. И ты добрый, да, самодовольный, но добрый… ты нежный. И точка. Ни капельки не грубый, ни капли. Пусть я и вижу тебя насквозь, пусть, но я ничего не могу поделать. Я притронулась к твоей руке выше локтя. Я обожглась. Сквозь ткань тонкого свитера я почувствовала горячее тепло твоей кожи и крепкие, очень крепкие мышцы. Бог мой, твое тело идеально. Оно, мать его, просто по античному канонично, по бельведерски прекрасно. Оно, к сожалению, сводит с ума. И я подумала: «К черту. Пусть все идет, как идет». Это будет, по крайней мере, справедливо по отношению ко времени: я не буду его торопить и не буду лезть в его запутанные спиралеобразные планы, а оно меня когда-нибудь вылечит, поможет мне вылюбить все твое, что есть во мне, всего тебя, что сидит глубоко в моей сущности.
И, когда ты дремал на лекции по математике, представляя собой настолько трогательное и нежное существо, я уверила себя окончательно: время расставит по местам. И я улыбалась. Улыбалась как ребенок, смотря на твои бледные ресницы и тени усталости залегшие под глазами, на твои расслабленные руки и спящие ладони, на твои чуть розоватые потрескавшиеся губы. Я улыбаюсь и сейчас, когда вспоминаю тебя таким. А вообще, я улыбаюсь, когда вспоминаю тебя любым. Лишь бы тебя.
p.s. что это? Ты говоришь со мной? Первый? Я была в прекрасном шоке)) Какая же ты зараза. Такая милая зараза. И, знаешь, мне чертовски нравится как ты произносишь мое имя. Мне вообще твой голос нравится, если что ;)