Вера Полозкова про Одессу
" Я умираю с этих людей.
Мама написала смску, что у нас тут будет фестиваль пародий "Большая Разница", я написала "Приезжай", и она собралась за одно утро и будет здесь в субботу. Я хожу по Одессе и ставлю вдоль улиц Канатной, Ришельевской, Большой Арнаутской, Ланжероновской и Воронцовского переулка галочки "покормить маму", "показать маме", "рассказать маме эту историю". Как, интересно, маме покажется Одесса? Будет ли она терять волю от этих разморенных кошек вдоль парапетов, от этих объявлений на дверях ("Питомцев в парадной не выгуливать") и надписей в уборных кафе ("Богинями мы были и останемся") и на карнизах ("Костя красивый мудак". "Я не хохол" - и рядом другим почерком - "Так ти чмо"). Полюбит ли она этих старичков на балконах и манеру людей разговаривать друг с другом через улицу; драные шлепанцы, масляные пятна солнца на асфальте, платаны, будто бы обтянутые натовским камуфляжем? Дребезжание такси на брусчатке и манеру переспрашивать адрес "Базарная угол чего?", "Греческая угол какая?". Понравится ли ей самый вкусный в городе фалафель, который готовит величавый сириец на углу Троицкой и Преображенской? Куда вести ее сначала - к любимым туркам за кебабом, к любимым китайцам за свиными ушками или к любимым евреям за фаршированной рыбой, такой же вкусной, как готовила бабушка Руслана?
Здесь на все лето отключают горячую воду, коммуникации в каждом дворе обнажены, как мыщцы, и обернуты толстым слоем утеплителя, свет вырубают на сутки в половине районов, потому что полетел трансформатор в порту, при этом они сходу назовут тебе место, где лучше всего ремонтируют обувь, крышу, с которой самый безумный вид на город, грузина, у которого лучшие арбузы в квартале, и какую рану ты делаешь им в сердце, когда тратишь свою жизнь на мудаков. Поразительная находчивость, фантазия и редчайший дар уюта, с которыми одесситы строят быт и день, обезоруживает меня. Можно клясть президента и мэра, но не заехать с утра перед работой в цукерню и не умять наполеончика с крепким кофе - это себя не уважать. Можно всю неделю возвращаться с работы в десять с языком на плечо, но не разбудить в воскресенье в восемь утра всю ноющую семью и не повезти на моречко - это быть поцем в самом худшем смысле слова. Никуда не пойдем, будет скучный семейный вечер, сварим тайского супу с креветками, накатим розовенького и посмотрим "Одинокого мужчину". Нет, ты можешь не ехать, но у нас тархунчик и пол-арбуза в холодильнике. И вареники с черникой. Но ты можешь не ехать, конечно.
О, я дома. I do belong here.
Жить в Одессе - значит признать, наконец, что тебе разонравилось страдать. Жить в Одессе и страдать - это немножко смешно, как приехать в пятизвездочный отель с кипятильником и плащ-палаткой. Все уже, выдохни. Попускайся. Посиди погрейся, это бесплатно.
О, мы были бы прекрасные люди, если бы нам тоже давали по двести пятьдесят солнечных дней в году. Мы были бы душистые, терпкие и тугие, как виноград изабелла. Мы носили бы себя как выходное платье, выгорали бы по лямкам маек и умели бы дать шика. Мы были бы одесситее самих одесситов, и все наше унылое кацапство развеялось бы над нами, как едкий дым."