Мадам, уже падают листья
На солнечном пляже в июне
В своих голубых пижамах
Девчонка, звезда и шалунья,
Она меня сводит с ума…
Под синий "берсез"* океана
На желто-лимонном песке
Настойчиво, нежно и рьяно
Я ей напеваю в тоске:
" Мадам, уже песни пропеты,
Мне нечего больше сказать!
В такое волшебное лето
Не надо так долго терзать!
Я жду Вас, как сна голубого!
Я гибну в любовном огне!
Когда же Вы скажете слово,
Когда Вы придете ко мне? "
И, взглядом играя лукаво,
Роняет она на ходу:
" Вас слишком испортила слава,
А впрочем, Вы ждите… Приду! "
Потом опустели террасы,
И с пляжа кабинки свезли,
И даже рыбачьи баркасы
В далекое море ушли.
А птицы так грустно и нежно
Прощались со мной на заре.
И вот уж совсем безнадежно
Я ей говорю в октябре:
" Мадам, уже падают листья!
И осень в смертельном бреду!
Уже виноградные кисти
Желтеют в забытом саду!
Я жду вас, как сна голубого!
Я гибну в любовном огне!
Когда же Вы скажете слово,
Когда Вы придете ко мне? "
И взгляд опуская устало,
Шепнула она, как в бреду,
" Я Вас слишком долго желала,
Я к Вам никогда не приду!"