С ним поётся, живётся, дышится, воздух искрами заряжён, он растянутости в каждой мышце лечит кремами бывших жен, он приходит, приносит курицу, банку соуса, калифорнийский брют, с ним так пишется, так рисуется, так снимается в режиме mute. Ты заколачиваешь в него шутки досками, он корректен до белены, по красивому его лицу полосками пробирается свет луны;

Он орёт на тебя в третьем месяце вашей нежности без предела, он пугается, он красиво бесится, он так мило рычит "в чем дело?", ты обнаруживаешь Зою, Леру, Катю, Дашу и тётю-мотю, он кричит - да ты, мать, сдурела, это девушки по работе. Ты кидаешься в его почту, сотовый, скайп, профайл, число входящих, ты вопишь, я одна из сотых, сотых, тысячных, настоящих, тёплых тел, что имеют трещину в этой будничной пасторали, ты так хочешь скандала, женщина.

В этой пробке ты жаждешь ралли.

Ты получишь и роль, и сцену, страсти, карцер и свист ножа, ты талантище, драгоценная, просто Моцарт от пиздежа. Когда он уползет лечиться где-то в первых лучах зари, ты зализываешь, как волчица, пустоту у себя внутри. И тогда, насосавшись кровушки, всё простив, обменявшись кольцами, тихо думаешь "я его солнышко".

И зажмуриваешься от удовольствия.

[auth]