Несколько лет назад мы с тобой купили пару стульев и большой деревянный стол. Жёсткие резные спинки ты так любила. И их тёмная лакированную поверхность. Твои руки были гладкими, а кончики пальцев – холодными. Ты постукивала ногтями по столешнице и глядела в окно.
О! Какое прекрасное это было лето. Наша съёмная квартира выходила окнами на море. Мир за окном искрился солнечными бликами. В то время меня это мало заботило. Я всю свою жизнь прожил в этом городе, и пляска островков света по стенам не так уж волновала меня.
Но для тебя это было чем-то особенным. Ты всегда заворожено смотрела на мир по ту сторону стекла. В такие моменты ты сидела напротив, подперев подбородок руками. Твои голубые глаза улыбались морю, как своему дорогому брату. Или, как возлюбленному… А белокурые локоны плыли по спине, подобно волнам. Сейчас я так завидую этому твоему взгляду, обращённому не ко мне.
Но что тогда делал я? В то время как ты – прекрасная ты – сидела так близко. Напротив. В глянцевой поверхности стола отражался твой силуэт, а я… покоился на стуле, читая газету. Новости, забывающиеся уже к обеду. За многие годы ты стала обыденностью. Как я мог допустить такое? Я любил тебя… так тебя любил. Так люблю сейчас… Уходя от меня навсегда, ты оставила небольшую коробку и открытку:
«Это - лекарство для привычки. Я ухожу навсегда, потому что есть одна безумно важная для меня вещь, которая не должна была стать привычкой. Но, стала ей. И это – мы. Твоя Я»
Три дня я не открывал коробку. Надеялся, что ты пошутила. Моя надежда медленно гасла, потому что твой шкаф опустел. Всё опустело. Я садился за стол с газетой, как обычно. Глаза не видели чернильных букв. Строчки расплывались перед глазами. Я смотрел через стол, но видел только резную спинку пустого стула. Из окна лился тусклый свет.
Вдруг, я услышал твой вкрадчивый голос. Он сказал: «Открой». Я оглянулся, но тебя не было. За моей спиной на комоде стоял прощальный подарок. Я взял коробку в руки, слегка потряс – звук переливающегося смеха… Твоего смеха! Тонкая лента не хотела разрываться, и я здорово натёр руку. И, наконец, увидел мой подарок. Пилюли. На них лежала маленькая карточка:
«Принимать три раза в день. Растворить в воде».
Я так резко схватил стоявший на столе бокал с вином, что даже расплескал немного. Капсула была самая обычная. Белого цвета. Я бросил её в вино, ожидая пузырьков газа, или чего-то подобного, но ничего не произошло. Я поднял бокал за ножку, поболтал. Меня наполнило странное ощущение. Что-то ужасно знакомое… будто это море, что за окном, плескалось в моём бокале. Я выпил залпом.
«Джекки…»
Откуда? Откуда взялся твой голос? Он как бы звучал во мне. Я вскочил на ноги, озирался по сторонам. Тебя не было нигде, и твой голос звучал отовсюду, без устали повторяя моё имя. Когда сила его начала ослабевать, я поймал себя на мысли, что снова сижу на стуле и смотрю в окно – тучи разошлись, и море засияло. Блики плясали по всей комнате. Отчего я заплакал? Я закрывал глаза, жмурился, зажимал их ладонями, опять и опять… но островки света проникали под веки и ты – ты! - была во мне…
Вечером, после скромного ужина, я растворил твою пилюлю в чае. На этот раз я пил глотками, растягивая как можно дольше каждую каплю. Ты снова говорила со мной:
«Джек, знаешь, - слова эхом отдавались в моей голове, - я очень люблю этот город. И я так рада, что встретила тебя здесь… здесь… здесь»
Пока я пил свой чай, повторялась одна и та же фраза. И я окончательно убедился, что ты вложила в пилюли свой голос.
***
Честно говоря, дорогая, это ввело меня в ступор. Моя привычка – привычка в наличии тебя рядом – кажется, усугублялась.
На следующий день, после завтрака я услышал твой смешок и «Поцелуй меня». Многие, многие дни я проводил с тобой с этого момента…
«Думаю, ты мне нравишься…»
«…И тогда ты сказал это…»
«Я была счастлива»
«Ты мне правда нравишься…»
«Море прекрасно»
«Давай будем вместе»
«…нравишься…»
Я выпивал тебя всё медленнее, а иногда залпом – в особенно мучительные дни.
«Джек, знаешь…»
Твой стул по-прежнему оставался пустым. Но ты была здесь, со мной.
«Возможно, я уйду навсегда»
Когда я услышал, как твой голос произнёс это, я не мог больше держать себя в руках… В коробке оставалась всего дюжина пилюль. Эти белые пустые оболочки… Был солнечный полдень. Я схватил сразу горсть таблеток и проглотил сколько смог. Твой голос… Он дробил пространство, во всём мире для меня оставалась лишь ты одна. Ты… В сияющих волнах… И в небе. В крышах домов. Их сверкающей черепице. Ты… В зеркалах. В полированной поверхности стола. В деревьях, ветре. Твой силуэт, запутавшийся в занавесках… Ты во мне.
Осталась последняя таблетка. Последнее напоминание… Моя голова болела, её раскалывал твой многократно усиленный голос. Слова накладывались друг на друга, создавая одни лишь пронзительные созвучия… Мой череп сейчас взорвётся, сейчас… В глазах темнеет, но я нашариваю коробку руками. И когда последняя нота твоих криков отзвучала…
Я глотаю последнюю пилюлю…
«Я люблю тебя»