Faith

Итак, все знают, что сегодня у нашей прекрасной Лизы День Рождения. И я не была бы собой, если бы не поздравила ее как-то по-особенному (ну, я же вообще фрик :D). Поэтому вместо обычного поздравления я написала тебе, Лиза, мини-фанфик. Он получился достаточно длинным и не похожим на мои предыдущие творения. Надеюсь, тебе понравится ^^ С днем Рождения!

___________________________________________________________

Поправляю руками кудри и мило улыбаюсь журналистке, от чего та, кажется, совсем забывает про нужные вопросы. Она мешкается и достает листочек, чтобы посмотреть, что следующее по расписанию. Реклама на канале заканчивается, и мы снова возвращаемся в эфир. Нацепляю на лицо радостное выражение и киваю, пока девушка-интервьюер, Карен, напоминает зрителям, что у нее в гостях именно мы, а не какая-нибудь группа старичков, зарабатывающая на благотворительность. Камера выходит на нас, и я притворяюсь жутко сосредоточенным. За два года постоянных интервью и съемок мы с парнями научились чувствовать объективы, направленные на нас, правильно показывать эмоции и скрывать недостатки, но по какой-то одному Богу известной причине на записях мы все равно выглядим смешно и слегка неуклюже. Возможно, в этом есть некий шарм. Идет уже вторая часть этого долгого интервью, и скулы немного ноют от постоянной улыбки, а глаза закрываются от усталости. Однако заботливые менеджеры, распланировавшие всю эту эпопею, предприняли неплохой ход – Карен повернулась к небольшому зрительному залу, состоявшему человек из пятидесяти, и, поздоровавшись, отпустила какую-то глупую шутку. Мы с парнями галантно усмехнулись, а сидящий рядом Томлинсон толкнул меня в бок и на ухо хитро прошептал: «Кажется, я сейчас дам ей ботинком по голове». Луи всегда недолюбливал журналисток, пытавшихся показать всему миру свое несуществующее остроумие, но старался относиться к ним терпеливо. Я широко улыбаюсь, сдерживая смех, и качаю головой. Этот парень может превратить даже самое скучное интервью в праздник, и сейчас именно этим он и занимается. Я окидываю взглядом зрителей, среди которых какие-то малоизвестные звезды и несколько везучих фанаток, давших обещание вести себя тихо и поэтому сейчас сжимающих кулаки от счастья. Я оглядываю все с верхних рядов до первых и, повернувшись обратно к журналистке, вслушиваюсь в ее бесконечную речь. Карен достает откуда-то из-под стула небольшую стеклянную чашу с кучей листочков и, взяв микрофон обратно в руки, объявляет правила. Как я понимаю, она будет вытаскивать из чаши листок и читать там номер ряда и сиденья, а гость с этого места в зале сможет задать вопрос кому-то из нас или всем вместе.
Вопросы, в основном, задаются о повседневной жизни или новых песнях, и мы с ребятами, шутя и прикалываясь, честно отвечаем на них. Интервью становится более интересным, зал смеется вместе с нами, и даже Карен больше не пытается выделиться. Становится как-то легче, и я совсем расслабляюсь. Всегда приятно работать в такой дружеской и теплой атмосфере. Некоторые вопросы звучат особенно глупо и несерьезно, но Луи, как всегда, превращает их в шутку, и румянец, выступивший на щеках взволнованной фанатки, медленно спадает. Карен объявляет, что времени осталось совсем мало, и пришло время для последнего вопроса. Она вытаскивает из чаши листок и читает с него: «Второй ряд, третье место». Ее помощник передает микрофон названному гостю, и я слышу знакомый голос:
- Это, должно быть, я.
Резко поворачиваю голову в сторону этого проклятого третьего места и вижу ее. Как я мог не заметить ее сразу? Шатенка, длинные волосы которой собраны сзади в хвост на затылке, прожигает меня своими серыми глазами, горящими задорным огоньком. Девушка, которая полгода назад перевернула мою жизнь с ног на голову, а потом просто уехала, не сказав ни слова, сейчас снова стоит передо мной. Мои глаза вмиг расширились от удивления, и я просто молча смотрел, ожидая от нее какой-нибудь выходки. После того, как во время нашего знакомства она умудрилась каким-то образом стащить мой мобильный и будто случайно отправить Саймону пошлую смску, я слежу за ней, не спуская глаз. Ребята, кажется, тоже удивлены ее такому внезапному появлению, поэтому просто смотрят на нее во все глаза. Непонятно, рады они или нет, но Зейн, вроде как, хорошо общался с этой хулиганкой раньше, они сошлись характерами и вместе терроризировали народ. Шатенка хитро ухмыляется и произносит:
- У меня лишь один вопрос, и он к Гарри, - я готовлюсь к худшему, но она выглядит вполне наивно, и, если мыслить здраво, сложно придумать настолько страшный вопрос, чтобы действительно сделать мне плохо. – Ты заберешь футболку, или я могу оставить ее себе?
Я опускаю взгляд с ее лица и замечаю, что девушка одета в мою темно-серую футболку Ramones, которую я, наверное, оставил в ее квартире после очередной бессонной ночи. Зал шокировано гудит, а Карен непонимающе смотрит за кулисы, пытаясь найти там поддержку или решение. Конечно, Лиз была бы не Лиз, если бы не появилась так эффектно. Я со злостью в глазах смотрю на нее, а она, довольная результатом, садится обратно на стул, передавая микрофон помощнику журналистки. Я не знаю, что ответить. В голове просто пусто, и не возникает ни одного достойного решения. Но Карен, переговорившая, видимо, за это время с менеджерами, смеется в микрофон и плавно переводит этот вопрос в шутку, прощаясь с нами и зрителями и заканчивая программу. Парни тихо уходят за кулисы, а один из начальников показывает на меня пальцем и взглядом будто обещает, что разберется со мной позже. Зрители и работники быстро расходятся, свет тухнет, а ко мне подходит шатенка, на губах которой сияет довольная ухмылка.
- Привет, Гарри, - сладким голосом протягивает она и пальчиком проводит по моему плечу. – Скучал?
Я пытаюсь безразлично смотреть на нее, но по-настоящему меня очень веселит эта ситуация. Лиз всегда приносила в мою жизнь азарт, долю опасности и целую тучу веселья. Не припомню и дня, чтобы я скучал в ее окружении. Ее глаза, как и обычно, горят огнем, а на щеках от улыбки виднеются небольшие ямочки. Она красива. Наверное, самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. И, несмотря на то, что ее стиль жизни достаточно заводной и беспорядочный, именно она научила меня преданности и настоящей любви. Она могла быть нежной, любящей, осторожной, а могла дерзить и издеваться, шутить и не думать о последствиях. Эта девушка была чем-то вроде идеала для меня, и за эти полгода ни одна из кандидатур не смогла заменить ее. Я множество раз задумывался, почему она уехала тогда. И четко понимал, что в этом была лишь моя вина. Несколько неправильных действий, парочка грубых слов в ее адрес, пьяный дебош, а на следующий день ее сумка перестает мешать мне в коридоре. Потому что ее там больше нет. Мы никогда не признавались друг другу в возвышенных чувствах, не вели себя, как влюбленные. Мы веселились и занимались сексом. Но и в этом мы отдавались друг другу на полную. Только вот сердце мне подсказывало, что вернулась она вовсе не для того, чтобы вернуть те наши отношения. Лиз хоть и была самодостаточной и самостоятельной, все равно была ранима, а особенно трудно переживала боль, причиненную ей близкими людьми. Как я понял, я успел стать ей достаточно близким, и мой поступок, наверняка, надолго засел в ее памяти. А эта девушка, жаждущая мести, была хуже любого урагана или наводнения. Она не просто сносила все на своем пути – она била по самому больному, а потом оставляла жить с этой болью. Лиз слишком хорошо знала мои слабые стороны, одной из которых была группа, а подставить под удар парней я не мог. Я качаю головой, освобождаясь от затянувших меня раздумий, беру девушку за руку и отвожу в ближайшую гримерку. Закрыв дверь, поворачиваюсь к ней, оглядываю с ног до головы и хриплым голосом спрашиваю:
- Зачем ты приехала?
Она ухмыляется и осуждающе отвечает:
- Ну-ну, Гарри, вежливые люди сначала здороваются, - она замолкает, но, будто что-то вспоминает, сразу продолжает: - Или отвечают на вопрос.

(George Michael – Faith на реплей)

Я хмурюсь, не понимая, о чем она, а девушка наблюдает за моей реакцией и вскоре произносит:
- Так тебе нужна футболка? – она берет ее за края, чуть-чуть приподнимая. – Потому что я могу ее тебе отдать.
Она стягивает ткань через голову и остается лишь в темном бюстгальтере. Я ошарашенно наблюдаю за ней, а моя футболка летит мне в руки, но я не успеваю ее поймать, заглядываясь на ее тело. Лиз победно ухмыляется и, вильнув бедрами, садится на столик у стены, закидывая ногу на ногу. Шорты слегка приподнимаются, открывая еще больший обзор на ее слегка загорелые ноги, и до меня очень медленно и заторможено доходит понимание, как она собирается мстить. Потому что в данный момент я до боли в висках хочу ее.

*Думаю, было бы неплохо, если бы я мог дотронуться до твоего тела.
Я знаю, не у каждой есть такое тело, как у тебя.
Но я должен подумать дважды, прежде чем пустить тебя в свое сердце:
Мне знакомы игры, в которые ты играешь, ведь когда-то я играл в них сам.*

Пальцами потираю переносицу и снова поднимаю на нее взгляд, слегка задерживаясь на бедрах и груди. Ее тело идеально, и я невольно думаю, что давно не прикасался ни к чему идеальному. Я понимаю, что она пытается распалить меня, навредить мне или сделать больно. Потому что я сделал больно ей. Она качает ножкой и невинно хлопает глазками, оглядывая меня снова и снова. Я вижу в глазах Лиз интерес и некий азарт, но знаю, приглядись я получше, непременно увижу там обиду и боль.

*Ох, мне нужна передышка от всех этих эмоций,
Нужно время, чтобы прийти в себя.
Когда от этой любви не останется ничего, даже привязанности,
Потребуется много сил, детка,
Но я покажу тебе, как найти выход…*

- Лиз, прости за ту мою выходку, - делаю я жалкую попытку, но девушка перестает мотать ногой и лишь внимательно меня слушает. – Я, если быть честным, почти ничего не помню из той ночи. Не помню даже, почему напился. Только несколько своих слов, но, уверен, их было достаточно, чтобы потерять тебя.

*Потому что я должен верить
Должен верить.*

Шатенка буравит меня взглядом и молчит. Эта ее привычка в самые важные моменты предоставлять все мне, чтобы я выкручивался сам, чтобы решал свои проблемы сам, всегда немного выводила меня из себя. Даже если она хотела помириться, она все равно не делала никаких шагов навстречу. Видимо, мне надо быть благодарным, что она осталась на месте, а не ушла снова. Я поднимаю на нее взгляд, и вижу в глазах новый огонек. Она будто насмехается надо мной, будто знает что-то, но недоговаривает. Я замолкаю и с подозрением смотрю на нее, а Лиз спрыгивает со стола и, поправив хвост, обходит меня вокруг, останавливаясь у правой руки.
- Не помнишь, почему напился? – хитро проговаривает она и широко улыбается, пока в ее глазах пляшут чертики. Я стараюсь напрячь сознание и вспомнить хоть малейшую деталь, но в голове пусто. – Совсем ничего, – скорее утверждает, чем переспрашивает шатенка, и от ее последних слов что-то резко ударяет по мозгам, и в памяти всплывает наш последний внятный разговор.

***
- И почему ты сидишь здесь, с этим.. с этим уродом, - язык кудрявого парня немного заплетался, четыре стакана виски давали о себе знать, но вообще он соображал неплохо. – Я, вообще-то, всего на пару минут отошел.
- Отошел на пару минут, а вернулся через пару часов, - с сарказмом поправила его шатенка и, отпив немного своего коктейля, отвернулась от парня.
- Я хотел сказать тебе кое-что очень важное, - продолжил Гарри, будто не заметив реплики Лиз. Его мысли были немного спутаны, но самая важная новость вечера упрямо била по сознанию, словно стремясь вырваться из его рта в виде трех незатейливых слов.
- Хотел сказать, и поэтому ушел, - также спокойной ответила девушка, даже не посмотрев на собеседника, и ухмыльнулась сама себе. Сегодня Стайлс был каким-то другим, и его поведение слегка пугало девушку с самого утра. Он был слишком задумчив, слишком серьезен. А потом еще и времяпровождению с ней предпочел компанию друзей. Именно поэтому Лиз нашла за барной стойкой скучающего блондина, который, кажется, вообще забрел сюда по ошибке и попивал из бокала сок. Шатенка завела с ним безобидную беседу, дабы скоротать время, потому что даже веселиться без Гарри не хотелось. Наверное, она привыкла к нему за три недели, которые они провели вместе, почти никогда не расставаясь.
- Лиз, почему ты сидишь с ним? – повысил голос парень. Видимо, алкоголь все-таки немного ударил ему по мозгам, а ревность только добавила жару. – У вас с ним что-то было?
Девушка засмеялась и, повернувшись к зеленоглазому, успокаивающе ответила:
- Конечно, нет, - Гарри сощурился и, независимо от ответа девушки уже точно решил напиться. Признаться в чувствах сегодня точно не получится, и парень провалил уже вторую попытку. В сознание ударила мысль, что он просто неудачник. А это непременно нужно было запить внушительной долей алкоголя.
- Ничего?
- Совсем ничего.

***

- Я напился из-за тебя! – внезапно понимаю я и громко это озвучиваю. – Я напился, потому что думал, что ты мне изменила.
Лиз снова победно улыбается и, поправив мои волосы, отвечает:
- Ты не поверил мне, а следовало бы.
Она ухмыляется, и теперь обида ясно видна в ее глазах. Я напридумывал себе все это, а потом еще и сделал ей больно.

*Прежде чем эта река превратится в океан,
Прежде чем ты снова разобьешь мне сердце,
О, детка, я пересмотрю свои заблуждения.
В общем, мне нужно, чтобы кто-нибудь любил меня,
Но я буду ждать чего-то большего…*

Становится как-то по-детски смешно от всей этой ситуации, и я, прикрыв рот рукой, широко улыбаюсь. Лиз непонимающе смотрит на меня, а потом тихо и немного обиженно, но тоже с улыбкой, спрашивает:
- Ты что, смеешься, Стайлс? – я уже не могу сдержать смех, и тихо смеюсь в руку. – Смешно ему, - произносит напоследок шатенка и отходит от меня. Ситуация просто доводит меня до истерики, и вскоре я начинаю хохотать в голос, понимая, насколько все это выглядит глупо. Лиз какое-то время просто наблюдает за мной, а потом тоже начинает смеяться. Этим заразительным смехом, за который я когда-то был готов на все. Да, в принципе, готов и сейчас. И осознание этого приходит как-то резко, неожиданно, я затихаю, но на лице все еще сияет широкая улыбка. Что же поделаешь, если самые счастливые времена в моей жизни связаны с самовлюбленной охотницей за приключениями? В конце концов, я Гарри Стайлс, и в моей жизни все не может быть легко. А в сознание что-то стучит, будто в закрытую дверь. Эти три слова вернулись, но теперь я будто был по-новому уверен в них. Эта девчонка чуть не разрушила мою карьеру сегодня, а я хочу сказать ей, что люблю ее. Я усмехаюсь этой иронии и делаю шаг навстречу шатенке. Она тоже не смеется, лишь улыбается, просто внимательно смотрит на меня, подозревая, наверное, что я хочу сделать что-то плохое в отместку. Но я не собираюсь больше причинять ей боль.

*Потому что я должен верить,
Я должен верить…*

Подхожу еще чуть ближе к ней и ладонью провожу по подтянутому оголенному животу. Она не реагирует, лишь с вызовом смотрит на меня, не сдавая позиции. Поднимаю руку чуть выше, провожу по руке к плечу, касаюсь шеи и щеки. Она все еще невозмутима, на лице улыбка, а в глазах чертики. Она тоже этого хочет, я знаю. Поэтому резко сокращаю последнее расстояние между нами, подхватываю ее за бедра, и через долю секунду она оказывается на том же столе, где сидела несколько минут назад, только теперь она прижата к стене, а мои руки блуждают по ее ногам, губы изучают шею. Лиз прогибается в спине, прижимаясь ко мне всем телом, ноготками царапает плечи, шумно дышит. А я уже и начал забывать, как это – быть с ней. Как это физически и больно и приятно. Как она каждую ночь чертила на моей спине кровавые линии, как сжимала в кулаке волосы, как громко стонала. Сдергиваю с нее шорты и бросаю в другой конец комнаты. Кажется, они падают на столик у зеркала, задевая всякие тюбики, и косметика с грохотом падает на пол. Лиз смеется, а я, лишь улыбнувшись, целую губы, по которым изголодался за полгода. Целую грубо и требовательно, и она отвечает тем же. Ей не нужна нежность или осторожность сейчас. Ей нужен я. Ей нужен фейерверк, искры, ураган. Она стягивает с меня рубашку, быстро расстегивает брюки и прижимается еще ближе. Не собираюсь долго тянуть, мы и так ждали слишком долго. Сдергиваю с нее остатки одежды, спускаю свои боксеры и вхожу резко, без подготовки. Лиз вскрикивает, кусает меня за мочку уха и пальцами зарывается в волосах. Я двигаюсь быстро, пелена наслаждения накрывает глаза, разум совсем затуманивается, и я лишь продолжаю целовать ее шею, покусывая нежную кожу. Она стонет, да еще и так томно и продолжительно, что ее голос, наверное, заводит меня сильнее самого действия. И крышу сносит от этого обнаженного разгоряченного тела, прижимающегося ко мне, от моего имени, срывающегося с ее уст, от близости. И даже в такой пошлый, порочный момент я чувствую такую интимность и наивность, такое счастье, что просто проваливаюсь в эти чувства. Все это накрывает меня с головой, Лиз вцепляется в мои плечи и громко вскрикивает, а я кончаю сразу за ней. Все еще прижимаю ее к стене, все еще держу за бедра, даже не выходя из нее. Невольно думаю, что такое скучное утро перешло в такой праздничный вечер. И еще один факт, который моя пустая голова, как всегда, упустила из виду, вдруг врезается в сознание, я, глубоко вдохнув, смотрю в глаза расслабленной девушки и, преодолевая усталость шепчу:
- Я люблю тебя. И… с Днем Рождения.

____________________

прошу, если понравилось, черкните пару слов ^^

(еще здесь)