«Лолита»
Владимир Набоков
Поняла, что не написать про эту книгу просто нельзя. Потому что вот уже месяц меня буквально-таки распирает от впечатлений о ней. Мне так решительно хочется с кем-то поделиться, кому-то рассказать о том, что я прочитала.
Она обволакивает. Она затягивает. Она отрывает тебя от реального мира и погружает в свой мир. Это просто фантастическая способность Набокова – создавать в книге свой мир, плести тонкую паутинку реальности, c каждым словом, с каждым предложением все больше и больше заворачивая читателя в этот придуманный кокон. Так было с «Машенькой» так случилось и с «Лолитой».
Грустная книга. Больная. Исповедь сумасшедшего. Каждое слово в ней было таким темным, тяжелым, невыносимо больным. Книга противная и липкая. На протяжении всего повествования мне все хотелось откинуть ее в дальний угол, но меня затянуло настолько, что я не могла оторваться. Я была настолько восхищена этим невероятным слогом Набокова, что мне просто не хватило сил все бросить. А слог у него действительно потрясающий и завораживающий. Я до сих пор не могу понять, как так можно писать. Это же колдовство в чистом виде.
Знаете, я всю книгу думала кто же мне противней: Гумберт Гумберт или Лолита? И пришла к выводу, что все-таки Лолита. Наверное, я одинока в своем мнении, она ведь бедная девочка со сломанным детством, айай какой нехороший дядя изнасиловал бедняжку. Только вот она сама его соблазнила. Почему никто не замечает? Она сама нарвалась на это, сама позволила, а потом наконец-таки поняла, что полная идиотка. Ей было противно и больно, и она решительно мучила Гумберта. А вот Гумберта мне было жалко. Он больной человек, так уж получилось. Он любил ее больше всего на свете. А без своей одержимости он был даже очень симпатичным и приятным персонажем. Тонким интеллигентом.
Мне было невыносимо больно читать эту книгу. Было невыносимо больно читать об этих чувствах, которые сводили его с ума, о чувствах, которые были больше него самого.
Я не представляю как Набоков писал эту книгу. Не представляю как он мог пропустить через свою шкуру всю исповедь Гумберта. Это страшно. Это странно. Это невероятно.