Я помню, что Насте так нравилось это стихотворение… И частенько, когда мы останавливались с ней на светофорах или посреди людных улиц, она замирала и громко, с таким…величием, струящейся отовсюду внутренней силой, начинала читать…
НЕТ, МЫ НЕ СТАЛИ ГЛУШЕ ИЛИ СТАРШЕ,
мы говорим слова свои, как прежде,
и наши пиджаки темны всё так же,
и нас не любят женщины все те же.
И мы опять играем временами
в больших амфитеатрах одиночеств,
и те же фонари горят над нами,
как восклицательные знаки ночи.
Живем прошедшим, словно настоящим,
на будущее время не похожим,
опять не спим и забываем спящих,
и так же дело делаем все то же.
Храни, о юмор, юношей веселых
в сплошных круговоротах тьмы и света
великими для славы и позора
и добрыми — для суетности века.
А я сейчас, пока была в ванной, вспомнила его. И прочла про себя несколько раз. Я только сейчас, ей Богу, впервые подумала о том, сколько в нём ЖИЗНИ. Сколько меня. Сколько каждого. В такие минуты осознаёшь, насколько велика может быть сила слова обычного человека с котом на коленях.
# Бродский внутривенно