ПРАВИЛА ЖИЗНИ ДЖОННИ ДЕППА.



Тим Бартон — самый закрытый человек, которого я встречал. Когда мы снимали «Чарли и шоколадную фабрику», вдруг мне говорят, что меня просит к телефону Хелена. Я ее спрашиваю: «Все в порядке? Билли в порядке?» Их сын Билли был тогда совсем еще малявкой. «Да, все в порядке, — говорит. — Тим хочет, чтобы ты стал крестным Билли». «Слушай, — говорю, — я был с ним минуту назад». И это — Тим. Что может быть сложнее, чем сказать: «Я хочу, чтобы ты стал крестным моего сына». В общем, я вернулся на площадку и сказал Тиму, какая это для меня честь. А он: «Ага, да, конечно, давай работать».

Тим может просить меня о чем угодно. Если ему будет нужно, чтобы в следующем фильме я занялся сексом с трубкозубом (африканское млекопитающее, схожее с муравьедом. — Esquire), я с радостью сделаю это.

Я стараюсь всегда оставаться в перманентном состоянии замешательства. Мне нравится то выражение, которое оно оставляет на лице.

По-моему, все кругом психи.

Мое определение свободы — простота и анонимность. Когда-нибудь я отвоюю их себе снова. Когда буду старым и все от меня наконец устанут.

Дети становятся очень забавны, когда добираются до основополагающих вещей. Помню, дочь села передо мной и говорит: «Пап, мне надо задать тебе вопросы». А ей четыре, понимаете. «У меня их три. Первый: боится ли Бог собак?» Пришлось задуматься. «Нет, — говорю. — Не боится». А она: «Хорошо. А он застал динозавров?» — «Думаю, застал». И тогда она говорит: «А у него есть горничная?» Но я не знаю, как ответить на этот вопрос.

Если вы подловите меня на фразе «я серьезный актер», умоляю: отшлепайте меня как следует.