собирать вещей не больше, чем входит к тебе в рюкзак, не заводить детей и собак". в детстве казалось: самое страшное - обрасти жирком, врасти в свой чрезмерно уютный дом, помнишь, как читал "Цитадель", как боялся, что герой так и останется капиталистом и мудаком, и как радовался, когда он сбежал, прорвался, не растворился в мире густом, утек, просочился в щель. в детстве думал: самое верное - рвать узлы, перекусывать зубами или перерезать ножом. дети все, как волчата, голодны, крепки, злы, не отягощены воспоминаниями и багажом. в детстве думал: самое страшное - город один навсегда, человек один навсегда, дом один навсегда. думал: надо менять квартиры и города, телефонные номера, пейзажи двора - именно в тот момент, когда ты понял: пора. а теперь в двадцать три тебя считают тридцатилетним, а теперь ты стоишь на камушке предпоследнем, если дальше прыгать - то в темноту, от которой болят глаза, из которой ни голосов, ни вестей. и ты стоишь, повторяя все громче и сильней: "собирать вещей не больше, чем входит к тебе в рюкзак, не заводить детей и собак