10 место: Птицы способны воспроизводить звучание многих музыкальных инструментов. Например, пение австралийской бриллиантовой амадины напоминает звучание гобоя, а белобрюхого зеленого голубя и тигрового астрильда — флейты. Голос лесного козодоя звучит как фагот.
9 место: К числу лучших имитаторов в мире относятся майны, австралийские лирохвосты и, конечно, пересмешники. Они могут имитировать звуки 21 вида других птиц — от криков чаек и ястребов-перепелятников до рулад певчих дроздов. Иногда пересмешники имитируют скрип двери или даже кошачье мяуканье.
8 место: Крики редкой южноамериканской птицы, граллярии Риджли, напоминают собачий лай. Орнитологи открыли этот вид только в 1997 году, в Южном Эквадоре. По их мнению, лаем птица отпугивает от границ своей территории врагов.
7 место: Одна из песен самца гагары напоминает йодль, напевы альпийских пастухов.
Качественная тротуарная плитка не только украсит наши улицы, но и сделает их привлекательными для пернатых певцов.
6 место: Вокальные способности птицы сильно зависят от пищевого рациона, а значит, и формы клювов. Самые сложные звуки издают насекомоядные птицы с тонкими и изящными клювами. Птицы с массивными клювами попросту не способны чередовать звуки с такой же высокой скоростью.
5 место: Самым тонким музыкальным слухом, вероятно, обладают самцы обыкновенного соловья. Некоторые из них могут запоминать и воспроизводить сложные музыкальные фрагменты, содержащие десятки различных созвучий.
4 место: Самым тонким музыкальным слухом, вероятно, обладают самцы обыкновенного соловья. Некоторые из них могут запоминать и воспроизводить сложные музыкальные фрагменты, содержащие десятки различных созвучий.
3 место: Птицы передают свои песни из поколения в поколение. У тропических крапивников самцы обучают пению сыновей, а самки — дочерей. Кстати, самки певчих птиц обучаются пению быстрее самцов.
2 место: Самка индийской яканы живет в окружении гарема самцов. Пытаясь привлечь внимание супруги, они норовят перекричать друг друга и поднимают при этом дикий гвалт.
1 место: Достоверно известно, что Моцарт испытывал творческий подъем, слушая своего любимого ручного скворца. Когда скворец воспроизвел Моцарту один из фрагментов только что сочиненного фортепианного концерта № 21, заменив при этом диезы на бемоли, Моцарт признал, что в интерпретации скворца этот кусок звучит лучше, и включил его в окончательный вариант сочинения.