Стефани Майер

Гостья (Бонусная глава)

В одиночестве

Я совсем одна.

Темно. Я не могу вспомнить, где я …или почему я здесь? Неверно то, что я одна. Где Странница? Я не могу осмотреться, чтобы найти ее. Я не могу вспомнить, как позвать ее. Тишина. Я не могу ее почувствовать. Я не чувствую наше тело.

Начинает зарождаться паника, и я жду ее голоса. Ее, которая скажет мое имя. Которая скажет, где я нахожусь. Которая откроет мои глаза, чтобы мы смогли видеть. Мне нужно услышать ее голос – мой голос с моей мягчайшей интонацией, мягкими изгибами.

Я жду, но ничего не происходит. Только я и темнота.

Паника нарастает все больше, когда я пытаюсь вспомнить. Заставила ли она меня замолчать снова? Это случилось однажды, я знаю, но не помню этого. Я не думаю, что в тот раз, как сейчас, была тревога в темноте. Тогда точно ничего не было.

И я не думаю, что Странница смогла бы сделать это. Потому что мы любим друг друга. Я помню, как мы говорили это. Перед тем как… Я пытаюсь покопаться в памяти.

Мы говорили, что любим друг друга….Мы говорили…

Прощай

Моя память становится четче и яснее, и остальное во мне тоже. Я чувствую под собой кровать, испарину на своей коже, и как в ночном холодном воздухе по ней пробегают мурашки. Я уже могу различать через закрытые веки красноватый свет. Я слышу собственное дыхание. Я слышу голос, который становится все громче, будто кто-то нажимает на кнопку громкости.

Память сильнее моих чувств. Память испытывает мучения.

Я не смогла ее остановить. Она умерла ради меня, и я ничего не смогла сделать. Теперь слишком поздно то, что я могу управлять мышцами своих пальцев, что я могу сложить свои ладони в кулаки. Слишком поздно. Анни ушла. Она спасла меня, а я ее нет.

Я не прислушивалась к голосу поблизости, что становился все громче. В этот момент меня не заботили руки, разжимающие мои кулаки. Я слышу голос Анни где-то у себя в памяти, припоминаю ее последние мысли. Сейчас они лишь эхом отдаются у меня в голове, так я могу помнить голос любого. Ее здесь нет.

«Мне так страшно», - говорила она.

Вспомнив это, я вновь почувствовала ее страх.

Я позволила ей уйти. Я это сделала. Я помню ее рассуждения. Помню, как она приняла решение умереть, чтобы позволить жить мне: она не смогла жить за счет того, кого любила.

А сейчас, как надо полагать, именно это я и делаю – живу за счет ее жизни? Разве это счастливый конец? Конец, в котором я, монстр, позволила своему другу, лучшему другу умереть ради себя?

«Мел? Мел, я люблю тебя. Вернись, Мел. Мел, Мел, Мел».

Это голос Джареда, пытающийся вернуть меня тем же способом, которым Анни приводила в чувство носителя Целителя, способом, которому она обучила Кайла, чтобы он мог вернуть Джоди.

Я могу ему ответить. Теперь я уже могу говорить. Чувствую у себя во рту язык, готовый принять любое нужное мне положение. Чувствую воздух в легких, готовых выдохнуть слова. Только если бы я этого хотела.

«Мел, я люблю тебя, люблю!»

Это подарок Анни для меня, за который она заплатила своей серебристой кровью. Я и Джаред снова будем вместе, будто она и не жила вовсе. Как если бы она никогда не спасала нас обоих.

Если я приму этот подарок, то извлеку из ее смерти выгоду. Убью ее снова. Я приму ее жертву и этим совершу убийство.

«Мел, пожалуйста? Открой глаза».

Я чувствую его руку на своем лице, прижимающуюся к моей щеке. Ощущаю его горячие губы на своем лбу, но они мне не нужны. Не такой ценой.

Или все-таки нужны?

Если бы я достаточно хотела спасти Анни жизнь, придумала бы я каким способом? Точно как Анни нашла способ спасти подлую Искательницу. Все потому, что она достаточно этого хотела. Может я не хотела – по-настоящему не хотела спасти самого верного, чем когда-либо из всех, друга – вот почему я не нашла способа.

Может быть убийство - действительно верное слово.

Анни плакала, когда произносила слова прощания. Мои глаза все еще мокрые и опухшие. Новые слезы побежали по дорожкам прошлых и скатились по вискам.

«Мел? Док, подойди! Я думаю, что ей больно!».

Док все еще был в госпитале. Я услышала, как быстро он ко мне подошел.

Мои глаза оставались мокрыми. Стоп. Сколько прошло времени? Несколько часов или несколько минут? Не слишком ли долго я приходила в себя?

Глаза с дрожанием открылись, и лицо Джареда было близко, в его глазах читалось беспокойство, его губы раскрылись, чтобы вновь что-то сказать. Он видит, что я узнаю его, и все, что бы он ни собирался сказать, пропало.

Я с усилием толкнула его в грудь, он покачнулся назад, не готовый к такому. Я села, заняв пространство, в котором он только что находился, мой пристальный взгляд прочесал комнату, ища хоть какой-то ее след – серебристое сияние, признаки движений. Умирала ли она прямо сейчас где-то позади меня? Есть ли шанс, что я успею?

«Мел?», - снова произнес Джаред, хватая мое правое запястье и протягивая руку за левым.

«Где она?», - прошипела я, стараясь высвободиться, пока сползала с другой стороны койки. Я не чувствовала головокружения или отсутствие равновесия на ногах. Возможно, я не слишком долго была без сознания.

Он смотрел на меня, будучи шокированным, и его рука – протянутая через койку – все еще держала меня за запястье. Я лишь встретилась с ним глазами на долю секунды и вот уже снова неистово осматривала пещеру Дока, благодарная все еще светившему галогеновому фонарю.

Я не вижу сверкающего серебра, что ищу. Его здесь нет. Но потом мои глаза натыкаются на что-то металлическое. Серебро более приглушенного оттенка, чем то, что я разыскиваю. Жесткий, плоский, острый металлический клинок.

В нем я узнаю большой охотничий нож Джареда, лежащий в изголовье кровати, совсем недалеко. Это тот самый нож, которым Анни поранила нам руку, чтобы спасти Джейми. Тот самый нож, который Джаред берет с собой, лишь когда покидает пещеры. Этот тот нож, которому нечего делать здесь, в госпитале Дока.

Искалеченные души у меня в памяти, в памяти Анни, заполняют мою голову, и я задыхаюсь от столь же сильного шока, что и у нее тогда, возможно даже более сильного. Если вы не столь невинны как Анни, то, то, что произошло с теми неизвестными душами, не было бы для вас полнейшей неожиданностью. Этому нет оправдания. Это бесчувственно и гораздо более жестоко, чем все, что я могу себе представить.

Джаред обезумел? Он нам никогда не верил? До сих пор ли он думает, что Анни была шпионом, даже теперь, когда она умерла ради нас? Ради него? Играл ли он с ней до самого конца?

Или он думал, что избавляет ее от боли? Была ли она этим обманута? Испытывала ли страдания, пока я спала? Меня душат слезы, и из горла через рот вырывается крик.

Джаред обходит изголовье кровати, не выпуская моего запястья, и пытается притянуть меня в круг своих рук.

- Мел, детка, все хорошо. Ты вернулась.

Моя правая рука находится у Джареда, и вместо удара кулаком я наношу неправильный удар тыльной стороной левой руки и попадаю ему по скуле. Сила удара острой болью отдается в костях моей руки.

От шока он глотает воздух и отступает назад, отпустив мою руку. Свободная теперь, я посылаю вслед за первым следующий удар снизу, который проскальзывает по его нижней челюсти, когда он от него уклоняется.

Когда-то я говорила Анни, что не способна ударить Джареда, какой бы повод ни был. Теперь все, чего я хочу, так это ударить его как можно сильнее.

Нет внутреннего протеста против моего бешенства, которого я ожидала, нет чувства того, что что-то неправильно, и это только подпитывает мою ярость.

- Как ты мог? – пронзительно кричу ему и вновь замахиваюсь, но не попадаю, потому что теперь он уже защищается.

- Что с тобой? Как ты мог ее убить?

Я помню души, которые видела глазами Анни. Красивые, хрупкие, ласковые серебристые, напоминающие ленточки. Анни была бы столь же красива. Опять думаю об изувеченных серебристых тельцах.

Кто-то – Док – пытается ухватить меня за руки, когда я иду по направлению к Джареду с сжатыми кулаками. Я отпихиваюсь. Слышу его затрудненное дыхание, когда ему от меня достается, и его руки отпускают мои.

- Вы убили ее! – кричу я обоим. И повторяю как эхо слова Анни. – Вы убийцы! Убийцы!

- Мел! - кричит Джаред. – Послушай!

Я набрасываюсь на него, и он от меня уворачивается, руки у него впереди, будто он собирается попробовать удержать меня.

Секунду я все взвешиваю и бегу за ножом, часть меня понимает, что я не в себе, но разумной я быть не хочу. Не когда Анни умерла – ради меня – а я до сих пор дышу.

- Мел, пожалуйста…

- Как ты мог это сделать? Как?

Еще размах и промах. Джаред быстр.

Огромная фигура резко выростает рядом со мной. Краем глаза я вижу, что кровать, которая стоит в тени под нишей занята. Лицо Джоди расслаблено, с закрытыми глазами, в окружении темных кудрей и она находится в сфере моего нападения. И Кайл, всё ёщё держа в одной руке криоконтейнер с Санни, встал между мной и Джоди.

То, что он защищает тело девушки, которую любит и эту спящую душу, вызывает сочувствие к нему. Он не шагнул по направлению ко мне, как я ожидала.

Я до сих пор помню ощущение его сильных рук, сдавливающих мою шею под водой. Даже Кайл сумел исправиться. Как Джаред может быть глупее, упрямее и беспощаднее, чем Кайл?

Я автоматически отступаю на шаг назад от Кайла, и Джаред воспользовался тем, что я отвлеклась. Он снова ухватил меня за запястье и завернул мне руку за спину. Он очень осторожен, так как не хочет делать мне больно. Это не так, как в первую нашу встречу, когда мы приняли друг друга за носителей Душ. Тогда мы были готовы убить друг друга. Его захват напомнил мне ту ночь снова. И я действительно больше не хочу огорчать его, но что я могу с собой поделать, я так рассержена.

Я не тот человек, который бы принял смерть Анни, как цену, которую она заплатила за мою жизнь.

- "Мелани" - огрызнулся Кайл своим грубым голосом. Он звучит раздражённо. Меня охватывает шок, когда я слышу, как он произносит моё имя, и это меня останавливает.

- "Угомонись", - приказал он - "С Анни всё в порядке. Она находится здесь".

Я уставилась на него. Я чувствую, как мой рот открывается от удивления.

Он жестом указал на стол Дока, где лежат три криоконтейнера, на крышке каждого из них светится красная лампочка. Два из них стоят в центре, как я и запомнила, и ещё один находится отдельно в дальнем левом углу. Я смотрю на эти три криоконтейнера. Затем на ещё один у Кайла в руках. Четыре. Два были для Целителя и Сани, один для Ищейки, теперь добавился ещё один.

Анни.

Из глаз хлынули слёзы.

Душа, которая стала мне сестрой жива! Она здесь, и теперь я могу контролировать себя, я могу быть уверена, что она никогда не исчезнет. Я уверена, что она переживет нас всех.

Джаред отпускает мою руку и выходит вперед, чтобы обнять меня. Но я отодвигаю его и нерешительно шагаю мимо Дока к столу. Я осторожно пододвигаю её криоконтейнер и крепко беру его в руки. Она не знает, что сейчас я рядом, но когда-нибудь - очень скоро - я расскажу ей об этом моменте. Я расскажу ей, что не хотела бы возвращать себе тело до тех пор, пока я не узнаю, как использовать его, чтобы защитить её.

- "Мел" - произносит Джаред позади меня. Теперь он кажется нерешительным. Его пальцы очень легко дотрагиваются до моей руки. Я не оборачиваюсь.

- "Дай мне минуту, ладно" - невнятно говорю я.

Он ждет в тишине. Его пальцы всё ещё мягко касаются моей кожи.

Я делаю несколько глубоких вдохов и пытаюсь свыкнуться с новой реальностью.

Анни была спасена, и я верну её обратно. Снова у меня есть всё, чего я хотела. Джаред здесь, со мной. Наша семья невредима, за что большое спасибо Анни. У меня есть всё. Теперь нет никого в моей голове, кроме меня.

Но всё же, я чувствую себя ужасно одинокой. Я не знаю, смогу ли я перестать плакать. Я хотела бы услышать, как Анни скажет мне, что всё в порядке. Я обещала ей, что буду счастлива, но я не чувствую себя счастливой. Только очень одинокой.

- "Скучаю по тебе" - шепчу я металлической коробке в моих руках.

Около минуты в больничной комнате Дока было тихо. Я могла чувствовать их напряженное ожидание позади себя.

- "Что случилось?" - спрашиваю я, всё ещё не оборачиваясь.

- "Я был здесь в тот момент". - отвечает Джаред.

- "Я совсем не понимаю этого, Док?" - произношу я, и мой голос звучит странно.

- "Я дал слово, Мелани. Прости, но я действительно не знаю тебя".

Я поворачиваюсь к нему лицом, когда он начинает говорить. Док немного краснеет и не может смотреть мне в глаза.

- "Я не уверен, насколько хорошо ты знаешь меня" - продолжает он. "И в какой мере ты участвовала в отношениях между нами и Анни." Он прочистил горло. "И она знала, как много - моё слово - значит для меня. И я верю, я знаю, как много это значило для неё, то, что я сдержу своё обещание. Она хотела умереть здесь".

Теперь он смотрит мне прямо в глаза.

- "Она ошибалась" - говорю я сквозь зубы.

Док смотрел на меня секунду, затем вздохнул и пожал плечами.

- "Я думаю, мне стало легче, что Джаред остановил меня. Я надеюсь, она меня простит".

У меня вырвался раздражённый смешок: - "Она всегда прощает людей".

Я смотрю на Джареда. "Ты пошел за ней?"

Он кивает: "Я заподозрил что-то неладное". Он смотрит на меня в нерешительности, и я могу сказать, что он пытается решить, нужно ли меня сдерживать еще.

Я не совсем готова к этому. Я взглянула на нож, а затем опять на него.

- "Док не захотел сделать, что я просил" - объясняет Джаред и Док нервно потер рукой горло.

Я приподняла одну бровь в изумлении. Джаред, казалось, удивился, что меня это поразило.

- "Я тоже её люблю" - говорит он. "Я бы не хотел, чтобы с ней что-то случилось, пока тебя здесь не было. Не имеет значения, что за сумасшедший план она хотела осуществить".

И это было как в то время, когда Джаред пробрался к Джейми в больничную комнату и усыпил Дока хлороформом, и Анни и я знали, что он понимал, что он верил нам, что он был тем, в ком мы нуждались. Он снова был моим Джаредом и, конечно, он сохранил Анни потому, что я тоже здесь. Я знаю, что бы Анни сказала по этому поводу - о том, что я нашла оправдание жестокости - и это почти заставило меня улыбнуться.

Джаред увидел, что эти эмоции заполнили мои глаза, смягчили моё лицо, и он делает небольшой шаг вперед, чтобы обнять меня - обнять нас обеих, потому что я всё ещё держу Анни. В этот раз я позволяю ему это сделать. Больше, чем позволяю - я уткнулась в него, утирая своё заплаканное лицо об его плечо.

- "Спасибо" - шепчу я.

Джаред поцеловал меня в макушку.

Тишина. Я услышала скрип кровати и подумала, что Кайл вернулся обратно, чтобы лечь спать. Должно быть, поэтому он так раздражённо разговаривал ранее. Я его разбудила.

Кого заботит вся эта история с Доком и Джаредом и новым человеком, которого он не знает, когда ему хочется спать? Мне хочется посмеяться над его эгоизмом. Я не думаю, что у меня получится делать снисхождения для Кайла, как это делала Анни. Я не слишком незлопамятна.

Моя голова всё ещё лежит на плече у Джареда. Мне вдруг становится интересно, что Док думает об этом воссоединении. Я представляю, как он нерешительно стоит и смотрит в сторону. Или, может, я ошиблась, и он пристально смотрит, пытаясь понять, кто я теперь. Анни представляла себе, как люди будут реагировать на меня. Она ожидала, что я обниму их всех, и мы будем праздновать в семейном кругу. Было бы забавно, если бы она оказалась права. Я определённо могу чувствовать пренебрежительный взгляд Дока, но, возможно, это из-за Джареда и ножа, а не из-за меня. Или может это из-за всего, что случилось со мной. Возможно, друзьям Анни я не слишком понравлюсь. Все, самые лучшие люди здесь, я узнала их. Простит ли кто-нибудь из них меня за то, что я заняла её место? Думали ли о ней, как о воровке тела?

Обрадуется ли Джейми? Я думаю, да. Он любит меня. Я знаю это. Но что он почувствует, когда увидит Анни в криоконтейнере? Будет ли он счастлив моему возвращению тогда? В действительности же я никогда не покидала его.

Нам нужно тело. Джейми успокаивается, когда Анни сама говорит ему, что всё будет в порядке.

Но Иен.

Я даже не хочу думать о нём. Он не любит меня так же, как Джейми. Я не думаю даже, что я понравлюсь ему. Фактически, он должен ненавидеть меня. Он точно будет презирать меня, когда проснётся и узнает, что её больше нет. Я обещала Анни позаботиться о Иене.

Но я нутром чую, что он не допустит этого. В любом случае, как я могу просить прощения, пока я нахожусь в этом теле, а Анни в коробке.

Нам нужно найти тело как можно быстрее.

Есть, также другая причина, по которой я не хотела думать о Иене. Я помню, как целовалась с ним, возможно, несколько минут назад. И я помню, что чувствовала тогда. Часть меня уже скучает по нему. Часть меня хочет, чтобы он был здесь.

Я содрогаюсь в руках Джареда, и он обнимает меня крепче.

- "Всё будет хорошо", - обещает Джаред.

Я верю ему. Я вдыхаю запах его кожи и понимаю, что всегда буду рядом с ним.

Я cлишком устала, чтобы думать о Иене. И слишком обессилена, чтобы делать что-либо, кроме того, что отдыхать, уткнувшись лицом в плечо Джареда, позволив ему держать меня.

Всё было так запутано.

Сильный голос Кайла, очень громкий даже когда он пытается шептать, озвращает меня в сознание. Я лежу. Я чувствую себя дезориентированной, как и в первый раз, когда я проснулась. Как долго я проспала в этот раз?

- "Посмотри на меня, Джоди. Пожалуйста, дорогая. Я очень хочу, чтоб ты открыла свои глазки. Я хочу, чтоб ты сделала это для меня, Джоди. Пожалуйста. Пожалуйста. Сожми мою руку. Ну же"

Голос Кайла прервался, и я открываю глаза. Брезент всё ещё закрывает воздушные отверстия в потолке. Он защищает от слепящего солнца. Сейчас утро, но проникающий свет жёлтый, а не оранжевый. Как это было в прошлый рассвет.

Я думаю, было не удивительно, что я спала так долго. Анни выросла за те дни, что она была в этом теле. Она его совершенно изнурила. Но сейчас ужасное время для того, чтобы спать днём.

Проснулся ли Иен? Он меня ищет?

Не меня. Анни.

Я села слишком быстро, и моя голова закружилась, пока я пытаюсь взглядом найти Анни в пещере. Я вижу, что криоконтейнер лежит на кровати рядом со мной.

- "Всё в порядке" - произнесит Джаред успокаивающим голосом, каким обычно разговаривают с больными людьми или с испуганными детьми. - "Она здесь. Она никуда не денется".

Джаред прислоняется к моей кровати с другой стороны. Он улыбается, прищуривая уголки глаз. Остатки осторожности ещё видны в этих глазах.

Он не уверен, что знает меня, как и прежде. Он не знает того, насколько Анни меня изменила.

На его правой скуле фиолетовый синяк.

Я прокашливаюсь после сна и хриплю: - Прости. И спасибо. Еще раз.

- Я люблю тебя - говорит он. То, как он это говорит, больше чем просто уверение. Это практически вызов.

- Я тоже тебя люблю - отвечаю я ему. И закатываю глаза. - Явно.

Теперь он ухмыляется. Это все, что ему нужно. Он притягивает меня с кровати к своей груди.

Я сжимаю его в объятиях, но чувствуется, что это обман. Я больше не получаю от этого наслаждения. Есть много того, что во мне исчезло, пока я спала. И это нависает надо мной подобно тюремному приговору. Нечто, что нужно перетерпеть, прежде чем что-либо будет продолжаться.

- Что такое? - спрашивает Джаред, чувствуя мою напряженность, возрастающую в то время, пока я думаю, что же мне делать дальше.

- Я хочу понять, через что ты сейчас проходишь. Расскажи мне.

Он произнес это так серьезно и решительно – решил стать терапевтом, если это то, что мне нужно.

-Особо ничего сложного - отвечаю я и добавляю: - Иен.

Его руки в секунду напрягаются, и затем он заставляет себя расслабиться. На его лице я замечаю сомнение, какого раньше не было.

- Ему необходимо знать. Я долго ждала, чтобы ему сказать.

- Еще рано. Он, должно быть, еще не проснулся. Пойду к нему.

Действовать незамедлительно – отличительная черта Джареда.

- Я должна поговорить с ним наедине первой. Мне нужно объяснить.

Секунду он размышляет.

- Мне это не нравится - в конечном счете говорит он. Его слова более взвешены и последовательны нежели обычно.

- Он придет в ярость. Самую настоящую.

- Я знаю.

- Я пойду с тобой.

- Нет. Это ранит его еще больше.

Я в этом уверена. И я абсолютно уверена, что физически не боюсь Иена. Я хорошо его знаю.

- И не провожай меня как Анни. Идти нужно прямо. Ему следует услышать это в первую очередь от меня.

Джаред кивает, настороженно. Опять это сомнение. Я не думаю, что могу сказать что-нибудь, что прогнало бы его. Слов недостаточно, особенно после этого долгого года, когда из моего рта вылетали чужие слова. В конечном итоге, Джаред убедится, что между нами ничего не изменилось только потому, что Анни была в моем теле, когда полюбила Иена. Время и действия – вот те вещи, которые его убедят. И я.

Я беру его лицо в свои руки и сперва страстно целую в губы, а в следующий момент уже нежно, лишь касаясь губами его синяка.

Тем не менее, слишком сильное ощущение тюремного приговора все еще сохраняется во мне. Мне придется с ним покончить, прежде чем я действительно почувствую себя собой рядом с Джаредом. Я не смогу быть счастливой с тем, что надо мной нависло. Удовольствие прерывается в тот момент, когда возникает боль.

Джаред крепко сжимает мою руку, когда я от него отворачиваюсь. Я прохожу мимо Дока, мирно похрапывающего на самой последней койке.

Сворачиваю в длинный, ведущий на юг коридор и немедленно сталкиваюсь с чувством, будто сон и реальность слились воедино. Не думала, что вновь буду делать это – идти сквозь темноту. Тот последний момент казался финальным.

Я должна была осознавать, что уже проснулась, встала с кровати и вернулась в пещеры. Но сейчас это казалось невозможным, странным и неверным. Коридор удлиняется и становится немного пугающим, каким он долгое время не был для Анни.

Я иду быстро, и мой разум лихорадочно думает над тем, что сказать Иену. Спит ли он до сих пор? Нужно ли постучаться? Не могу вспомнить, закрывала ли за собой дверь Анни, когда входила.

Я представляю его, он лежит на матрасе, расправив все свои конечности, как он и всегда спит, его темные волосы торчат в разные стороны непослушными прядями, его бледные веки закрыты. Проще представить его с закрытыми глазами. Мне страшно увидеть его ярко-голубые глаза, ведь я знаю, сколько в них будет боли. Боль, ярость и осуждение, которое я совершенно заслуживаю.

Я прибавляю скорости, практически бегу. Мне нужно прийти к нему до того, как он проснется. Мне просто необходимо несколько секунд, чтобы увидеть его лицо, прежде чем он откроет глаза и начнет меня ненавидеть.

Я уже по-настоящему бегу, когда заворачиваю за угол на ярко освещенную площадь. Это будет первый раз, когда я здесь нахожусь и в то же время уже тысячный. Обдумываю это, когда прямиком забегаю к Иену.

Он машинально ловит мои руки, чтобы уберечь меня от падающего на меня прошлого. Смотрит вниз и начинает улыбаться. Это выражение застывает на его лице. Его руки бросают мои так, будто он получил удар током.

Несмотря на то, что я выгляжу в точности как Анни - без прямого освещения глаза не выдают меня – становится очевидным, что он знает. Он знал это с того момента, как коснулся меня, и новость только доходила до него, когда он начал улыбаться.

Он от меня отступает, все еще слегка улыбаясь, но счастья в этом его выражении лица нет. Оно походит на оскал мертвеца, оставленный без внимания равнодушным гробовщиком.

Мы пристально смотрим друг на друга. Даже не могу сказать, как долго мы вот так стояли. Его улыбка с каждой секундой выражает все большее страдание до тех пор, когда я уже больше не могу этого выносить. Наконец я говорю, бормоча первые слова, что пришли мне в голову.

- Она в порядке. Она в криоконтейнере. Мы найдем для нее тело. С ней все будет хорошо. Хорошо. Она в порядке.

Под конец мой голос совсем стихает. Едва громче шепота.

По мере того, как я говорю, лицо его расслабляется. В какой-то степени. Мучительная улыбка исчезает, уголки его рта опускаются. Холодные голубые глаза оттаивают. Однако его лицо хоть и по-другому, но все так же напряжено. Морщинки вокруг его глаз. Его брови сравнялись в одну длинную линию.

Мои руки жаждут к нему протянуться. Чтобы физически хоть как-то оказать поддержку. Я приподнимаю их и снова роняю. Мои руки подергиваются по направлению к нему, и я сжимаю их в кулаки.

Он двигается так же. Слегка склоняется в моем направлении и вновь возвращается в исходное положение. Пока мы смотрим друг на друга, он так делает не меньше трех раз.

Я жду его обвинений: Ты заставила ее страдать из-за меня. Ты была лишь второстепенной. Ты знала ее слабые места и воспользовалась ими. Ты позволила ей пожертвовать собой. Она в сто раз больше человек, чем ты.

Все правда. Я не буду с ним спорить. Признаю вину.

Он ничего не говорит. Сдерживается ли он ради нее, зная, что она бы этого не одобрила? Или он лишь проявляет вежливость ко мне, как к чужому человеку?

Он всё ещё молчит, и я начинаю думать о том, что он просто не может говорить. Если он не может подобрать слова для описания боли, которую он испытывает, его глаза говорят сами за себя.

-Ты хочешь… пойти к ней? - предлагаю я.

Он не отвечает, но боль в его глазах немного меняется. Превращается в… замешательство. Он немного поднимает свою руку, но сразу же опускает.

- Она с Доком, - бормочу я.

Я останавливаюсь на полпути к южному туннелю. Я делаю приставной шаг в сторону. Он судорожно пытается повторить моё движение.

Медленно, всё ещё приставными шагами, я ухожу в темноту. Он продолжает идти за мной, и его шаги становятся ещё более уверенными. Как только мы оба оказываемся в темноте, я разворачиваюсь к нему лицом. Я останавливаюсь и прислушиваюсь, чтобы убедиться в том, что он всё ещё со мной. Его шаги становятся всё более тяжёлыми. Он ускоряется. Спустя несколько мгновений, я замечаю его.

В темноте всё гораздо проще. Будто его глаза будут закрыты. Мы идём в тишине, но это только заставляет почувствовать себя комфортней. Я раньше была невидимой для него, но я всегда была здесь, шла рядом с ним. Сейчас я испытываю то же самое чувство, я снова для него невидима.

- Я не могла её остановить, - говорю я после того, как мы прошли около полумили.

Он шокирован моими словами, и после короткой паузы отвечает:

- А ты хотела?

Его голос становится хриплым, словно он прежде никогда не пробовал говорить, ведь это могло разрушить его самообладание. Мне становится ещё спокойнее от того, что я не могу его видеть.

- Да.

Мы идём ещё медленнее, не произнося ни слова. Я пытаюсь представить, что значит для него слышать мой голос. Его голос звучит, как голос моего друга, но мой, должно быть, звучит для него как нечто другое.

- Почему? - спрашивает он в конечном счёте.

- Потому что она… моя лучшая подруга.

Его голос меняется, как только он начинает говорить снова. Становится спокойней.

- Я задавался этим вопросом»

Я ничего не отвечаю, надеюсь, что он объяснит. Через минуту он делает это.

- Я думал о том, может ли тот, кто её действительно знает, полюбить её? Ты знаешь каждую её мысль.

Да, - отвечаю я на немой вопрос, - Я люблю её!

Он колеблется, а потом спрашивает:

- Но ты ведь хотела вернуть своё тело?

- Нет, если это значило потерять Анни.

Некоторое время он пытается переварить услышанное. Внезапно он со всей силы бьёт подошвой своего ботинка по каменному полу, что заставляет меня резко отстраниться от него.

- Она не покинет эту планету! - рычит он.

Это другой план, о котором я даже не могла и подумать, который так далёк от моих мыслей, что мне требуется секунда, чтобы понять.

- Она никогда не думал об этом, - говорю я, выражая своё согласие.

Он ничего не отвечает, но в воздухе повисает немой вопрос. Он снова начинает идти медленнее.

Я пытаюсь объяснить:

- Она не хотела говорить об этом, лишь потому, чтобы не хотела ссориться. Она хотела остаться здесь… Она планировала, ну, чтобы её похоронили здесь. Рядом с Уолтером и Уэсом.

Его молчание убивает. Он резко останавливается.

Я спешу объяснить:

- Но сейчас с ней всё хорошо, как я и сказала. Док поместил её в контейнер. Мы найдём ей тело. Скоро. В первую очередь.

Но он меня не слушает:

И она подумала о том, чтобы сделать это для меня? - он неистово шипит.

-Нет, - мягко отвечаю я, - Это не так. Она думала о том, что причинит тебе больше боли, оставаясь здесь… в этом теле.

- Это просто смешно! Неужели ей больше хотелось умереть, чем улететь на другую планету?

- Ей нравится здесь, - произношу я мягко. - Она не хочет жить где-нибудь ещё.

Иен очень зол. Зол на Анни, что оскорбляет и меня. Его слова остры, словно лезвия.

- Я никогда не считал её бесполезной.

- Она и не была такой! - кричу я и спустя несколько секунд начинаю чувствовать себя виноватой. Я ни имею права срываться на Иена. Тогда я начинаю говорить медленно, выделяя каждое слово, тем самым стараясь достучаться до него:

- Анни… Она думает, что устала быть паразитом, но мне кажется, что она просто выдохлась. Она была такой убитой, Иен. Гораздо более, чем это могли видеть остальные. Смерть Уэса была для неё, словно… Она очень тяжело её перенесла. Она винила себя.

- Но ведь она ничего не могла с этим поделать!

- Попытайся убедить ЕЁ в этом! - я осознаю, что снова гаркнула на него. Я делаю глубокий вдох.

- После она встретила ищейку. Это было гораздо труднее, чем ты себе представляешь! Но больше всего этого, её терзала любовь к тебе во время того, как она любила и Джареда! Любила Джейми, но думала, что он больше нуждается во мне. Любила меня. Она чувствовала себя так, будто причиняла нам боль одним лишь своим дыханием. Думаю, ты не можешь понять то, что она чувствовала, ведь ты человек. Ты даже и представить себе не можешь, как она… она…

Я не могу подобрать правильных слов, а в моём горле образуется комок.

- Я думаю, что знаю, что ты имеешь ввиду.

Сейчас его голос звучит гораздо спокойнее. Его антагонизм пропал, и он пытается сдерживать свою злость.

- Именно поэтому она и нуждалась в разрыве, и она получила всё, что хотела. Думаю, что у меня просто не было возможности её спасти.

Мой голос дрожит. Я делаю глубокий вдох.

- Я не знала, что Джа