Он сидит у тебя на кухне и пьёт земляничный чай С небом вприкуску. Спрашивает: "Что ты делаешь по ночам, Когда вдруг - и не спится? Слушаешь музыку? Или, может, пишешь стихи? Ты это любишь, я знаю". Улыбаешься. Головой качнёшь - "вот и не угадал, По ночам, когда мне не спится, а всё вокруг затихает, Я заглядываю в Подвал". Удивился. - "Какие подвалы - под самой крышей? Может быть, я вдруг что-то не так понял, Перепутал подвал и завал?" Улыбаешься снова: "тише" - И - протягиваешь ладони. На ладонях твоих - поперечные линии в зареве, Капли алые - клюквенный сок. "Кто поранил тебя?" - и глаза, золотисто-карие, Взглядом пристальным простреливают висок, Ты косишься: "скажу, только это большой секрет; Не хочу, чтоб его выдавали; Ты не думай, что это выдумки или бред: Но мечты мои - в том подвале". (Он молчит и прикрыл веки). "И когда я не сплю, веришь, тогда со скуки Я спускаюсь вниз, нахожу их в дальнем отсеке, И тяну в темноту - руки. А они цепляются, бедные, рвутся скорей на волю, Иногда я боюсь, как бы пальцы не оторвались, Только сил не хватает - и эти кричат от боли, А затем, поцеплявшись, - вниз. Возвращаюсь на кухню - а там уже и рассвет, Странно время идёт в этом городе, правда?" - и смотришь вбок. Он раскачивается на стуле. А лунный свет На седеющем небе сворачивается в клубок, Исчезая виток за витком… Наконец он берёт кружку и допивает чай (Его волосы - иссиня-чёрные в свете ламп); Он потягивается и говорит, как бы невзначай: "Я теперь тебя буду звать - Атлантический Океан, Почему, знаешь? Сколько вот ни пытаюсь Разгадать его глубину - так везде одно: С каждым разом, казалось, всё глубже в него ныряю, Но никак не могу найти, Чёрт возьми, Дно".