Проснулась я намеренно рано. Бегая за мамой по дому, пока она собиралась на работу, пыталась как можно больше узнать о фотографии и тех, кто на ней изображен.
— Полли, чего ты от меня добиваешься? Что именно ты хочешь узнать?
— Расскажи о людях, которые рядом с папой.
Мама взяла из моих рук фотографию, рассмотрела ее повнимательнее, на оборотной стороне прочитала подпись. Пожав плечами с грустным лицом, она сказала:
— Я не меньше, чем ты, знаю об этой фотографии. Это личная… Эдд хранил ее в отдельной коробке… Где ты ее нашла?
— В кладовке, на антресолях с папиными вещами. Мама, мне нужно знать об этой фотографии! Хоть что-нибудь.
— В последние два года нашей жизни Эдд, папа, увлекся охотой на диких зверей. Он вступил в местный клуб любителей охоты, сейчас его не существует, был закрыт в 2002 году из-за судебного разбирательства… я мало об этом знаю. Папа даже подружился с некоторыми охотниками. Но они никогда не приходили к нам в гости, не заезжали за папой, их дружба была в рамках клуба. Когда Эдд захотел пойти на волка, его никто не поддержал, запретили члены клуба. Члены охотничьего клуба защищали волков, а охота на других зверей проходила без проблем. Мужчина и мальчик на фотографии рядом с папой мне не известны, — закончила мама, вздохнув.
— Ладно… Спасибо за информацию. И прости, что пристала с расспросами с утра.
— Ничего страшного.
Я позавтракала с мамой.
Стен, потягиваясь и зевая, вышел к нам. Он был одет в спортивный костюм.
— Стен, ты проспал, не позавтракал с нами, — выговаривала мама отчиму. Он махнул рукой, мол ему это неважно.
— Люси, ты готова? — спросил Стен, проходя мимо меня и улыбаясь.
— Да, — ответила мама.
Я помахала отчиму рукой, приветствуя, и принялась убирать со стола грязную посуду.
— Полли, когда вернется Стен, приготовь для него кофе и бекон. Проследи, чтобы он принял лекарства, напомни ему о них, — собирая листы с напечатанным переводом и исходным материалом на английском, говорила мама по-испански, даже не задумываясь, на каком языке она говорит. Я понимала в такие моменты, что она погружена в свою работу, любимую работу. Безусловно, я поняла маму и также ответила по-испански:
— Как скажешь, мам.
Она подняла на меня удивленные глаза.
— Я говорила по-испански? — удивилась мама.
— Да. Ты не хочешь, чтобы Стен слышал о лекарствах, о том, что ты просишь меня напомнить ему?
— К сожалению, да. Он не хочет признавать, что стареет.
— С этим трудно мириться.
— Я, конечно, прошу прощения, что прерываю, наверное, интересную беседу на незнакомом мне языке, но, Люси, ты же не хочешь опоздать на работу? Я не хочу стоять в пробке. Поторопись! — вставил слова Стен, обувая ноги в кроссовки в коридоре.
— Прости, идем! — воскликнула мама, оглянувшись.
Мама попрощалась со мной, пожелав хорошего дня на латинском языке, улыбаясь:
— Vale1!
Вспомнив, что я еще не умывалась сегодня, побежала в ванную комнату привести себя в порядок. А в своей комнате я застелила постель, переоделась в спортивные штаны до колен и спортивную майку, вспомнив, что договорилась с сегодняшнего дня, мы с Хлоей будем бегать трусцой по утрам. У меня оставалось немного времени до выхода из дома. Я знала, что Стен вернется домой не раньше девяти часов, поэтому я могла спокойно пробежаться по парку.
Обув ноги в мягкие кроссовки, я выбежала из дома и побежала в парк, где у входа должна была встретиться с Хлоей (перед крыльцом я немного разогрела мышцы).
— Эй, Полли, привет! — крикнула меня Хлоя, подбегая.
— Хлоя! Привет, — обернулась я. — Зачем тебе нужны эти пробежки ранним утром? Я же знаю, как ты любишь подольше полежать в своей постели! — любопытствовала я во время пробежки.
— Решила сбросить вес.
— Что за глупости?! Ты не страдаешь избытком веса.
— Тебе так кажется.
Хлоя молчала, словно боялась мне что-либо сказать.
— Ну, хорошо, ты раскусила меня! Разве плохо, что я хочу, как можно больше проводить времени со своей лучшей подругой?
— Нет, это даже приятно.
— В последнее время мы стали так мало общаться.
— Это сейчас прозвучало как укор.
1Vale (лат.) – будь здорова.
— Ну, ты же понимаешь, о чем я говорю…
— Не совсем, — перебила подругу я.
— С тех пор как ты стала встречаться с Рутом, мы с девчонками тебя не видим, а скучаем.
— Ну, простите, что я имею личную жизнь.
— Не надо выпускать иголки, Полли. Это прекрасно, что ты влюблена! Но мы так тебя любим и скучаем по прежней Полли.
— У вас же тоже есть парни, вы также редко встречались со мной, а я не требовала многого, потому что понимала. Проявите понимание и ко мне, тем более что я по-настоящему счастлива, радуюсь жизни, меня к ней вернул Рут!
— Он же и вырвал тебя из ритма жизни.
— Не вспоминай. Это останется в грустном прошлом.
Я взглянула на подругу, заметив на ее лице отсутствие радости жизни, что не свойственно Хлое. В моем мозгу что-то щелкнуло как сигнализация.
— Хлоя, что с тобой? С самого утра какая-то странная… грустнее, чем обычно.
— Мы со Скаем расстались…
— Что? Как? Из-за чего? Он тебя обидел? — я просто засыпала подругу вопросами.
Хлоя остановилась — остановилась и я. В глазах Хлои собирались слезы, желающие прорвать невидимую преграду и вырваться наружу. Я обняла девушку.
— Он сказал, что не любит меня, — всхлипывая, говорила Хлоя.
Шепотом я произнесла ругательство по-испански, Хлоя посмотрела на меня с недоумением.
— Не переживай. Подруги тебя не бросят, не придадут, особенно лучшая…
— Спасибо, лучшая подруга, — улыбнулась Хлоя.
Вытерев слезы, Хлоя предложила завершить нашу пробежку, сделав последний рывок.
Прощаясь у входа парка, я пообещала Хлое, что позвоню ей еще сегодня, сказала несколько утешающих слов, и мы разбежались в разные стороны.
Прибежав домой, я обнаружила, что Стена еще нет; подумала, что он застрял в пробке на дороге. Это обстоятельство давало мне возможность принять душ и спокойно приготовить завтрак, как просила мама, что я и сделала.