Проходя мимо раскрытого окна, я услышала запах орехов, который был совсем рядом. Мне стало интересно, откуда доносится этот запах. И я выглянула в окно.
— Не опускай головы. — Из темноты раздался голос Рута. — Открой рот и доверься.
Я исполнила приказания, за что была приятно вознаграждена, ощутив орех у себя во рту.
— Это же мои любимые!— восхитилась я, разжевав орех. — Теперь я могу открыть глаза?
— Можешь.
Я открыла глаза и посмотрела вниз на Рута, улыбнувшись.
— Идем со мной?
Он протянул ко мне руки, но я заупрямилась.
— Нет, я не полезу в окно, я боюсь. И не думай манипулировать мной, обещая вознаграждение в виде лакомства!
— Ладно, тогда отойди от окна.
Я отошла, но ничего не могла понять. Рут влез ко мне в комнату.
— Я не могу уйти, я ведь наказана.
— Ты же не согласна с наказанием.
— Ну и что…
— Давно ты стала такой послушной?
— Нет. Но я не хочу, чтобы мне увеличили срок домашнего ареста. И я боюсь лезть в окно.
— Но там же невысоко.
— Это не меняет дела.
— Я помогу… — просящими глазами посмотрел на меня Рут.
— Ну, хорошо. С тобой я становлюсь слабовольной… — Рут накрыл мои губы своим, поцеловав. — И мне это нравится.
Он выпрыгнул в окно первым.
— Перекинь ноги через подоконник, — давал мне инструкции Рут, а я их исполняла, — теперь прыгай, я поймаю тебя внизу. Не бойся.
Закрыв глаза и задержав дыхание, я спрыгнула с подоконника, словно прыгаю со скалы в воду. Рут, как и говорил, поймал меня, как опускающуюся с неба пушинку.
— Больше боялась, — ухмыльнулся он.
Он поставил меня на ноги. Я увидела стоящий недалеко мотоцикл, у которого не были включены фары.
— Что ты со мной делаешь, я совсем не контролирую себя!
— Доверься мне, Ли!
И мы побежали к мотоциклу, сев на него, я обвила туловище Рута руками, чтобы держаться; он завел мотор, снял мотоцикл с подножки; мотор громко заревел, я даже испугалась, что нас услышит мама или отчим, и беды мне тогда точно не избежать, но тут же подумала, что мне на все наплевать, мне хочется быть свободной и счастливой. И мы быстро отъехали от моего дома.
Мы приехали на пляж, где обычно бываем.
— Идем, — сказал Рут, взяв меня за руку. — Давай встретим еще одни рассвет, начав жизнь заново.
Я рассмеялась от удовольствия, Рут взял одеяло, и мы побежали к морю. Я слышала его запах, который манил меня к себе.
Расстелив одеяло на песке, я сняла кроссовки и забралась на одеяло, поджав под себя ноги. С моря дул прохладный ветерок, который шевелил мои волосы. Я запустила руки в карманы толстовки Рута, согревая пальцы. В кармане я обнаружила орехи. Достав несколько, я по очереди отправляла их к себе в рот.
— Море с детства тянет меня к себе, — задумчиво произнес Рут. — Мне было тяжело без него во время многолетнего отъезда.
— Я понимаю, потому что я жить не могу без моря, я часто приезжаю сюда или на озеро.
— Озеро в лесу? — переспросил Рут.
— Да. Оно будто из сказки, кажется волшебным. Я влюбилась в него с первого взгляда, так же, как и в тебя.
Совершенно не сдерживая и не контролирую себя, я впилась губами в губы Рута. Он медленно опустился на спину. Не отстраняясь от его губ, я села на его бедра; он держал меня руками за талию, пока не принялся медленно снимать с меня одежду. На пару минут он справился со своим желанием, взглянув на мою татуировку. Он провел двумя пальцами по коже, еле касаясь ее.
— С ней все в порядке, — утешила я, — Итен не обманул, этот «профессионал своего дела», — припомнила я отзыв Рута о своем друге.
— От тебя вкусно пахнет орехами, — тихо сказал Рут, продолжив целовать мои губы.
Рут поднял корпус своего тела и поцеловал меня снова, продолжая начатое. Я сняла с него толстовку и майку, когда он поднял вверх руки.
Когда все препятствия были преодолены, я была отдана полностью случаю и Руту…
Я смотрела на горизонт, который ничем еще не отличался от всего неба. Нога Рута лежала поверх моих, он смотрел на меня сбоку. Я улыбнулась, чувствуя на себе его взгляд.
— Отчего я не могу быть с тобою круглые сутки? — тихо спросила я. Он провел пальцами по моему лицу, задержавшись на губах, очертил их.
— Частичка меня всегда с тобой.
— Какая? — лукаво улыбнулась я.
— Не знаю… Какую ты хочешь?
— Губы… руки… нет, всего тебя.
— Когда-нибудь это случится, обещаю.
— Скорее бы, я ведь могу не дождаться, умерев от желания и нетерпения.
Мы понимали, что скоро должно рассвести, и, возможно, на пляже даже появятся первые посетители. Я стала одеваться, но успела надеть только белье, потому что Рут подозвал меня к себе, требуя не медлить, я схватила его толстовку и пока бежала надела ее (она даже скрыла мои ягодицы).
Я встала перед Рутом, он обнял меня под грудь руками. Мы наблюдали, как всходит солнце, каждый из нас мечтал о чем-то своем.
Возвращаясь к одеялу, чтобы продолжить одеваться, я шла впереди Рута. Я знала, что он рассматривал меня.
— Тебе идет моя толстовка!
— Правда?
Я покрутилась на месте, представив, что я модель на конкурсе красоты, а передо мной строгий судья.
— Все-таки у меня хороший вкус! — восхитился сам собою Рут.
— Что? Ты говоришь о толстовке или обо мне?
— И о тебе, и о толстовке.
Я надела джинсы. Прежде чем дать мне их застегнуть, Рут осмотрел кожу вокруг татуировки, убедившись, что ночью я не солгала. Я хотела снять толстовку, чтобы надеть свою майку, которая была большего размера, чем мне требовался, но Рут сказал, чтобы я не снимала теплую толстовку, хотя сам остался в одной майке. Я всегда забываю о горячем существе в его крови.
Держа за углы, мы подняли одеяло, стряхнули песок с краев и свернули его в несколько раз.
Рут отвез меня домой. Запрыгнув в мою комнату, он поднял меня на руках, помогая взобраться. Мама уже не спала, поэтому, проходя мимо моей комнаты и услышав грохот, она спросила: все ли в порядке, я ответила непринужденным голосом, что у меня все хорошо, я нечаянно наткнулась на стул и ударилась ногой.
Перед тем как Рут выпрыгнул в окно и уехал, я страстно поцеловала его (он чуть не забылся со мной), мне так не хотелось отпускать его. Но он убедил меня, что ему просто необходимо уехать по делам. Я хотела вернуть ему его толстовку, но он сказал, что я могу оставить ее себе, тем более что на мне она смотрится гораздо лучше.
Я упала на кровать, раскинув в стороны руки и ноги, лежа на спине. Мне казалось, что я сейчас взлечу от радости и счастья.
Сегодня мама взяла выходной день с оговоркой, что займется переводами дома. Отчим уехал на работу рано.
Я вышла из своей комнаты и прошла в кухню, где мама готовила обед и занималась переводами одновременно. Я слышала, как она громко читала по-испански и сразу поняла смысл ее чтения, а затем сказала ей по-английски:
— «Ты не планируешь сделать что-нибудь…, что смутит ее, не так ли?»
Мама подняла голову и посмотрела на меня. На ее лице быстро засияла улыбка.
— Над чем работаешь? — поинтересовалась я.
— Новый заказ для издательства. Нужно перевести книгу Спаркса.
— Получается? — В мамином таланте и знание языка я не сомневалась.
— Как видишь, — мама намекнула на реплику из книги, которую я произнесла, когда вошла в кухню. — Знаешь, дочка, книга такая трогательная. — Хоть мама и работала с напечатанным текстом на листах, рядом на столе лежал экземпляр книги. Я взглянула на обложку.
— Да, — согласилась я с отзывом мамы. — Я смотрела фильм, снятый по этой книге, который растрогал меня до слез. И в конце не все так хорошо…
— Полли, прости, пожалуйста, Стена. Он хочет о тебе заботиться, как о своем ребенке, — отложив все дела, сказала мама.
— У него есть ребенок, пусть родительские чувства он испытывает к своему сыну, ему он нужнее! — ощетинилась я.
— Он, правда, любит тебя, не отталкивай его!
Я ничего не ответила ей, лишь села за стол.
После того как мама закончила готовить обед, она села за стол напротив меня, принимаясь за перевод. Она предложила мне помочь ей, потому что не сомневалась в моих знаниях языка — я с удовольствием согласилась. Взяв тетрадь и карандаш, я стала вдумчиво читать с того места, где сказала мама, обдумывая, записывала результат перевода.
В кармане толстовки Рута (на животе) зазвонил мой сотовый телефон. Отложив карандаш, я вынула телефон и прочла сообщение от Рута, он писал, что уже соскучился, но вырваться из лап стаи сможет через пару часов, и он сразу же прибежит ко мне. В ответ я ничего не написала, а лишь тяжело вздохнув, отключила телефон и положила обратно в карман. Мама заметила мое вновь погрустневшее лицо, когда я брала в руку карандаш.
— Полли, ты больше не под домашним арестом, — сказала мама. — Пойди с Рутом на свидание.
Я удивилась переменам и маминым словам.
— Но ведь наказание дал мне Стен. Что он скажет, когда не обнаружит строгого исполнения своего приказания?
— Я с ним поговорю. Только ты не обижайся на него, все равно он тебя любит, беспокоится за твою безопасность.
— Спасибо, мам! — Вскочив со стула, я обежала стол и поцеловала маму в щеку. Улыбаясь, я побежала к себе в комнату. Я выбирала наряд, неподходящий перебрасывала назад через плечо. Выбрав юбку и кофточку, рукава которой были короткими и состояли из рюш, я сняла с себя джинсы и толстовку. Оставшись в белье, я рассматривала себя в зеркало размеров с мой рост. Остановив взгляд на татуировке, внимательно рассмотрела ее, любуясь и вспоминая все, что связано с ней.
Написав Руту ответ на сообщение (написала, что жду его, и у меня есть новости), я побежала в ванную комнату, захватив с собой халат, чтобы освежиться, приняв душ.