Он был тем, кем был, но всем он казался тем, кем не был никогда, по крайней мере, для меня. Странным, неопознанным, захватывающим своей таинственностью миражом. А я читала его, читала, как книгу, раскрытую на тонких страницах, с ремарками, с тайным смыслом между строк, и не нужно было тысячей слов и лишних жестов, чтобы узнать то, что лежало на поверхности. Я тогда его разгадала, разгадала и выучила, как любимую песню, как старое стихотворение из растрепанного томика.
Я знала его слабости, знала его страхи, знала слова, которые он не сказал, знала, сколько ложек сахара кладет, чтобы получить любимый вкус, как любит мою похвалу, как странно смотрит, не зная, что сказать, как говорит одно, надеясь, что все услышат то, что на самом деле он имел в виду. Я знала, как он хотел бы стать счастливым, как ему хотелось, чтобы его ценили, чтобы был человек, который бы сказал ему, что все будет хорошо, лучше, чем хорошо, кто тихо бы вытирал геройские слезы, кто читал бы ему вслух, кому бы он мог взамен отдать лишь одно - себя.
Мне было с ним просто, просто и легко. С ним не нужно было быть кем-то, строить небывалые планы по захвату сердца. Я была той, кем была, девочкой с кучей глупых мыслей, толстым исписанным блокнотом, своими рассказами, наивностью и умением радоваться мелочам. Он принял меня такой. И я была ему благодарна. Просто так, за нас, таких неидеальных.
Так появились мы. Те, кто с маниакальным упорством твердили о том, что нет ничего, что связывало бы их, те, кто посвящал друг другу слова, от которых у обоих захватывало дух, те, кто ждал встреч, очень-очень ждал минут вдвоем. Мы не были сумасшедшими, Я слышала его мысли, он читал по мне ответы, я знала - он знал, значит, мы знали. Он любил это "мы", долго готовился, чтобы сказать, и с тонким мандражем по коже выдыхал это слово.
Мы могли бы стать счастливыми. Я бы отдала ему свои мечты, аккуратно сложила бы в конверт и отослала бы до востребония, и веру в чудеса, и странные сны. Я бы целовала токую паутинку вен у него на запястье, рассказала бы, что герои есть, они немножко неправильные, зато у них самые синие глаза. Я бы покупала ему лимоны, и мы бы долго спорили бы, какой фильм станем смотреть. Я бы показала все свои наброски про него, крепко бы обнимала и с упоением слушала бы. Мы бы ругались по мелочам, а потом долго, со вкусом мирились бы, ревновали бы друг друга до потери пульса и любили бы просыпаться вместе?
Я не могла. Он не мог. Мы не могли.