— Приветствую финалистов Семьдесят четвертых Голодных игр! Сообщаю вам об отмене недавних изменений в правилах. Детальное изучение регламента показало, что победитель может быть только один. Игры продолжаются! И пусть удача всегда будет на вашей стороне! На миг раздается шум помех и наступает тишина. Не веря своим ушам, я тупо таращусь на Пита. Постепенно до меня доходит: они и не собирались оставлять в живых нас обоих. Распорядители продумали все заранее, они используют нас, чтобы устроить самый драматичный поединок за всю историю Игр. И я, как дура, купилась. - Если подумать, этого следовало ожидать, - спокойно произносит Пит. С трудом, морщась от боли, он встает и медленно идет ко мне, доставая из-за пояса нож. Прежде чем я успеваю задуматься о своих действиях, мой лук заряжен, а стрела нацелена прямо в сердце Пита. Он удивлен, ножа в его руке уже нет, он летит в озеро и с плеском уходит под воду. Я бросаю оружие и, сгорая от стыда, отступаю назад. - Нет, - говорит Пит, - сделай это. Он подходит и сует лук мне в руки. - Я не могу. Не буду. - Ты должна. Иначе они снова выпустят переродков или еще что-нибудь придумают. Я не хочу умереть, как Катон. - Тогда ты застрели меня, - говорю я с яростью, отпихивая от себя лук. - Застрели, возвращайся домой и живи с этим! И, сказав, понимаю, что смерть здесь и сейчас гораздо лучше такой жизни. - Ты знаешь, что я не смогу, - говорит Пит, отбрасывая оружие. - Что ж, все равно я умру раньше тебя. Он наклоняется и стаскивает с ноги повязку, уничтожая последнюю преграду для покидающей его крови. - Нет, не убивай себя! - кричу я, падая на колени и отчаянно пытаясь перевязать рану снова. - Китнисс, я хочу этого.
— Не оставляй меня здесь одну, - умоляю я, потому что точно знаю: если Пит умрет, я никогда не вернусь домой по-настоящему. Всю оставшуюся жизнь я проведу здесь, на арене, снова и снова мысленно прокручивая эти минуты и думая, как его можно было спасти.
— Послушай, - говорит Пит, поднимая меня на ноги, - мы оба знаем, что им нужен один победитель. Только один из нас. Прошу тебя, стань им. Ради меня. Он еще продолжает что-то в том же духе - как он меня любит, и чем станет для него жизнь без меня. Я не слушаю: в голове, как птица в клетке, бьются его предыдущие слова. Им нужен один победитель. Да, им нужен победитель. Без победителя все их хитроумные планы и все Игры теряют смысл. Капитолий останется в дураках, и виноваты будут распорядители. Возможно, их даже убьют, медленно и мучительно, и казнь покажут на всю страну. Мы с Питом должны погибнуть оба, или… они должны думать, что мы погибнем… Непослушными пальцами я нащупываю и отвязываю кожаный мешочек у себя на поясе. Пит хватает меня за запястье. - Я не позволю тебе. - Доверься мне, - шепчу я. Он долго смотрит мне в глаза, потом отпускает мою руку. Я раскрываю мешочек и отсыпаю немного ягод сначала в ладонь Пита, потом себе. - На счет три? Пит наклоняется ко мне и целует, очень нежно. - На счет три, - говорит он. Мы становимся спиной друг к другу, крепко сцепляем свободные руки. - Покажи их. Пусть все видят, - просит Пит. Я раскрываю ладонь; темные ягоды блестят на солнце. Другой ладонью сжимаю руку Пита, как сигнал и как прощание, и начинаю считать: - Один. - Вдруг я ошибаюсь? -Два. - Вдруг им все равно, если мы умрем оба? - Три! Обратной дороги нет. Я подношу ладонь ко рту и бросаю последний взгляд на мир. Ягоды едва попадают мне на язык, и тут начинают греметь трубы. Их рев перекрывает отчаянный голос Клавдия Темплсмита:
— Стойте! Стойте! Леди и джентльмены ! Рад представить вам победителей Семьдесят четвертых Голодных игр - Китнисс Эвердин и Пита Мелларк а! Да здравствуют трибуты Дистрикта-12!
Сьюзен Коллинз - "Голодные Игры"