«Дорогая Фиорелла, ненадолго мне пришлось выпустить штурвал из рук, и я не знаю, в каком полушарии нахожусь, в правом или в левом. Там, за бортом, полярная ночь… или день?… Знаешь, человеку, путешествующему в каюте без иллюминатора, это очень сложно определить. Однако освещение хоть и недостаточное, но постоянное, а посему я могу читать и писать круглые сутки.
Такой холод, что я практически не выхожу на палубу, сплю по 14 часов и жду, когда мы, наконец, выйдем в более низкие широты.
А помнишь, как мы случайно встретились в одном прекрасном городе, одного восхитительного острова? Скольким мелочным и нелепым обстоятельствам нужно было произойти, чтобы наши пространственно-временные координаты совпали, и я выдавил из себя «ты бросила якорь в моём сердце» и придумал ещё две абсурднейшие фразы, а потом ещё несколько минут так же ошарашено обретал дар речи, ибо в тот момент, когда мы с товарищами ворвались освобождать бордель от тирании, и я увидел тебя без подготовки, в моём организме произошёл мощнейший выброс тестостерона, который прилил к голове и бродил там вместе с ромом. Эта жуткая смесь циркулирует во мне до сих пор. Когда-нибудь я перестану пить, чтобы быть влюблённым в тебя без всяких примесей. Может быть, потому я спросил у тебя, как по-испански «я тебя люблю», что на родном языке сказать эти слова у меня не было сил; и эти письма я не отправляю, а то и вовсе не пишу, не из-за того, что на корабле нет почты, а в каюте – иллюминатора. Просто моё сердце только перегоняет кровь по сосудам. Ничего более».

—Зоран Питич-