Пишите, пожалуйста, отзывы, это ведь стимул работать дальше! Как хотите: реблогом, личным сообщением, на фс, на некто.ме или в комментарии. Я люблю вас, котики: 3

—1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-

—24-

Приятного чтения :)

Глава 25.

Зейн отвез тебя домой после вашей встречи в главном здании и сейчас находился в своей квартире, поборов желание остаться у тебя на ночь. Ему нужна была передышка от Эшли, передышка только потому, что слишком трудно находиться с тем человеком, который тебе так дорог, когда ты опять, в очередной раз, скрываешь от него правду. Слишком трудно обманывать, увиливать, «фильтровать» все свои слова. Было сложно еще потому, что Эшли могла полюбопытствовать в правильном направлении и все узнать. Это было бы очень просто, честное слово. Если бы кто-нибудь подтолкнул ее, указал ей направление, сказал, в каком русле искать ответы – она бы все нашла, даже особо не напрягаясь. Ведь СМИ целый год об этом не могли не говорить. Казалось, в каждой газете побывали эти страшные события, а точнее, их описание. Они не хотели отпускать эту тему, потому что газеты расходились просто на «Ура», конечно, такая «горячая» тема, грязное белье, личная деталь из закрытых жизней. Сейчас вся шумиха сошла на нет.

Зейн провел рукой по волосам и пошел на кухню. Хотелось услышать голос Эшли, хотелось быть с ней. Но когда в твоей голове есть какие-то ограничения это.… Это трудно, поэтому нужно было сдерживать себя и выпить кое-чего покрепче.

Зейн достал из шкафа бутылку Джек Дэниэлс и налил себе в бокал виски. Прислонившись спиной к столу, он медленно пил напиток, погружаясь в воспоминания.

*Флэшбэк*

— Я уже спускаюсь, милый! – Услышал Зейн ответ на свои недовольные возгласы по поводу вашего опоздания. Он и Мария провалялись в кровати почти целый день, а сейчас нужно было встретиться с ребятами, а они уже опаздывали на целый час.

— Какая же ты капуша! – Весело сказал Зейн, как только увидел девушку, спускающуюся по лестнице. Мария улыбнулась ему так солнечно, что он даже немного прикрыл глаза. Когда она подошла ближе, Зейн смог разглядеть ее наряд: она как всегда оставила волосы распущенными, и они скатывались по ее хрупким плечам каштановыми волнами, казалось, что когда ты смотришь на них, ты ощущаешь всю их мягкость и шелковистость; лицо ее было как всегда прекрасно, оно имело такую особенность – ловить любой источник света, отчего кожа Марии светилась свежестью и привлекательностью. Лицо Марии опять засветилось, когда она расплылась в улыбке, заметив его пристальный изучающий взгляд.

— Что? Что-то не так? – Взволнованно спросила она, оглядывая свое легкое бирюзовое платье и джинсовую куртку.

— Все.… Все прекрасно. – Тихо сказал Зейн. Они встречались уже 4 месяца, 4 самых счастливых месяца в жизни Зейна. Он не мог поверить, что это солнечное чудо, которое всегда радуется новому дню, которое любит шоколадный коктейль, спать на крыше и гулять босиком по траве – его. Зейн не мог сдержать улыбки, когда смотрел на нее, на ее хрупкую фигурку, казалось, что любой легкий ветерок может унести ее далеко-далеко, такой воздушной она казалась. Зейн заглянул в ее зеленые глаза, цвета зеленых тропических лесов, и судорожно выдохнул. – Я люблю тебя. – На самом деле ему так хотелось кричать об этом всему миру, чтобы он знал. Зейну было так хорошо, как не было никогда.

Ее лицо стало очень мягким, нижняя губа, которая была немного пухлее верхней, задрожала. Так было всегда, когда она чуть ли не плакала, но пыталась сдерживать себя. Зеленые глаза начинали застилась слезы, она провела рукой по своему лицу, которое напоминало сердечко, и бросилась на Зейна, стараясь всем своим телом обнять Зейна. И заплакала еще громче, уже не сдерживаясь.

Зейн спокойно стоял и обнимал это чудное создание, вдыхая знакомый аромат.

— Почему ты плачешь? – Спросил он.

Она отстранилась от него, заглядывая в глаза.

— Потому что я не могу выразить словами, как я люблю тебя. Тоже. Мне кажется, что эти три слова на самом деле не смогут действительно показать, насколько я люблю тебя, насколько ты мне нужен. – Под конец своей речи она стихла, но взгляда не отвела.

Зейн расплылся в улыбке.

— Мне кажется, что если говорить это почаще друг другу, мы сможем выразить всю целостность нашей любви, весь ее объем. – Он заглянул ей в глаза. – Хотя. Я тоже так думаю. Ты права. Просто мы будем знать это, хорошо? Просто будем помнить, как любим друг друга, в какой мере.

Мария слабо кивнула, немного улыбаясь.

— А теперь, как бы это не звучало надоедливо, мы опаздываем. – Зейн чмокнул девушку в макушку и повел к машине.

*Конец флэшбэка*

Зейн открыл глаза, все эти воспоминания он помнил как сейчас. Марию он так и не смог забыть, но… Эшли, казалось, могла лечить и лечила его раны своей любовью, теплом. Зейн подумал о том, что судьба посылает ему уже вторую девушку с солнечной улыбкой. И он ни в коем случае не должен упустить ее, ни в коем случае такого не должно случиться.

Его мысли прервал звонок в дверь, Зейн глянул на время, он никого не ожидал сегодня, сейчас. Открыв дверь, перед ним предстал мужчина, который сказал, что для него есть письмо, которое просили передать лично в руки. Зейн удивленно вскинул брови, потому что, ну кому было писать ему? Кому это нужно? Но он все-таки принял письмо и дал на чаевые довольному мужчине. Закрыв за ним дверь, Зейн прошел в комнату и поставил стакан с виски на стол, пока распечатывал письмо, которое было без адреса. Когда он открыл его, он снова взял стакан и начал читать короткое письмо, в котором на чистом листе бумаги, ровными печатными буквами было написано:

Все повторится. И ты ничего не сможешь с этим поделать.

Нет подписи, нет ничего. Но до Зейна быстро дошло все, он быстро понял, что история начинает повторяться, но в этот раз он не думал проигрывать. Швырнув письмо и стакан в сторону, который вдребезги разбился об пол, разливая виски по белым коврам, Зейн быстро схватил свой телефон и набрал Эшли. Он звонил и звонил, но трубку так и не брали. Казалось, Зейн сходил с ума от волнения за нее, поэтому он не медля схватил куртку и выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью, молясь всем Богам, чтобы она была цела и невредима.