она умирает в кабинке общественного туалета.
он умирает с ней рядом, между расставленных в стороны ног.
он для неё пиздат, он круче и Джареда Лето,
и Курта Кобейна. он супергерой, он бог.
она стонет и, кажется, стены сейчас разорвутся
на несколько сотен уложенных шашечкой плит.
они в туалете. счастливы. живы. ебутся,
пока в охуевшем от громкости зале гремит
стадный утробный рёв. им плевать на десятки камер,
развешенных по заугольям и там и тут.
концертное марево, палево; вздрогнул и тут же замер
белый и вязкий салют,
а потом он растёкся по коже. она засмеялась.
сказала, что пусть все увидят. сосите, мол.
в зале ревели. в кабинке любовь растекалась,
срывалась с ресниц, разбивалась о кафельный пол.
мы ходили на все концерты в районных клубах.
мои пацаны валили пиздатый рок.
шпана исподлобья косилась, скалила жёлтые зубы.
весь мир был у наших ног.