она умирает в кабинке общественного туалета. он умирает с ней рядом, между расставленных в стороны ног. он для неё пиздат, он круче и Джареда Лето, и Курта Кобейна. он супергерой, он бог. она стонет и, кажется, стены сейчас разорвутся на несколько сотен уложенных шашечкой плит. они в туалете. счастливы. живы. ебутся, пока в охуевшем от громкости зале гремит стадный утробный рёв. им плевать на десятки камер, развешенных по заугольям и там и тут. концертное марево, палево; вздрогнул и тут же замер белый и вязкий салют, а потом он растёкся по коже. она засмеялась. сказала, что пусть все увидят. сосите, мол. в зале ревели. в кабинке любовь растекалась, срывалась с ресниц, разбивалась о кафельный пол. мы ходили на все концерты в районных клубах. мои пацаны валили пиздатый рок. шпана исподлобья косилась, скалила жёлтые зубы. весь мир был у наших ног.