Black Swan Press Conference.

1. Это ваша самая смелая роль. Вы согласились на нее без раздумий?

Еще восемь лет назад, когда впервые обсуждала этот проект с Дарреном. Он тогда сразу сказал, что мне среди прочего придется заниматься сексом со своим двойником, то есть с самой собой. Подобные роли могут реально повлиять на тебя, и раньше я была не готова к ним, потому что еще не обрела себя. Мне нужно было твердо встать на ноги, прежде чем начинать экспериментировать. Все равно было страшно: я понимала, что ввязываюсь во что-то, что может меня дестабилизировать. Но я выстояла! (Смеется.)

2. Что было труднее — танцевать балет или играть безумие?

Да все было экстремально: и физическое перевоплощение, и психологическое. Обычно актер — это лицо и глаза, но здесь это еще и тело. Причем тело как тюрьма: эта балерина задыхается в своем теле. И фильм о том, через что она проходит, чтобы освободиться. Я начала тренироваться за год до съемок, каждый день по три-четыре часа упражнений. За шесть месяцев до съемок началась работа над техникой — по пять часов в день. За два месяца — хореография, по восемь часов в день. Сами съемки начинались в пять-шесть утра и заканчивались в восемь вечера. И все это без передышек, потому что бюджет был маленький. А что касается психологии, то я всегда ею интересовалась (Портман изучала психологию в Гарварде. — «РР» ;). Моя героиня еще не знает, кто она такая. Живет лишь для того, чтобы быть такой, какой ее хотят видеть другие. Эта одержимость приводит к потере идентичности, и она начинает видеть себя повсюду…

3. Во время работы над фильмом ты все время носила туфли на плоской подошве. Как прошло возвращение к высоким каблукам?

(Смеется долго и с удовольствием.) Я вообще люблю туфли на плоской подошве, без каблука. А вот то, что мне не надо было больше надевать пуанты, принесло радость и облегчение. Пуанты — это орудие пытки, но балерины к этому привычны, в отличие от меня. Это оказался интересный практический опыт подчинения новым условиям работы, но ощущения, которые дают пуанты человеку постороннему, однозначно сродни средневековой пытке.

4. Нравилось ли вам танцевать на пуантах?

Я была очень рада, когда смогла перестать носить пуанты. Пуанты – это интрументы пыток. Балерины привыкают к нему, но для меня это, конечно, было чем-то совершенно новым. Хождение на пуантах я отождествляла со средневековыми пытками – именно так я себе и представляла ощущения от них.

5. Считаете ли вы, что ваша красота дает вам власть и преимущество?

Нет! Я не просыпаюсь с мыслями о собственной красоте и внешности. Но с годами я начинаю нравится себе больше. Я принимаю себя такой, какая я есть. Были времена, когда мою родинку на щеке убирали на снимках как что-то постыдное. Но сейчас я не позволяю этого делать. Думаю существует большая разница между восприятием красоты американцами и европейцами. В Америке красота - это гламур, это стандарт и рамки. В Европе наоборот - стремление подчеркнуть свою уникальность. И европейская философия мне намного ближе. Я не люблю закостеневших рамок - ведь все постоянно изменяется. Кроме того, мне нравится экспериментировать с прическами. В подростковом возрасте у меня были розовые волосы - как у героини фильма "Беги, Лола, беги". А для "V значит вендетта" я без колебаний остриглась наголо. Волосы - самый простой и недолговечный способ изменится.